– Спасибо, Хэл, – кивнул режиссер и снова обратился к Хэнсону: – Ну давай, птенчик, напрягись. Обсудим все позднее!
– Ей-богу, мое терпение лопнет! Подотрусь я вашей вшивой студией! – рявкнул Хэнсон и, резко повернувшись, удалился.
Режиссер остался один. Вот она, возможность обсудить трактовку образа, показать, что Джилл понимает его трудности и поможет как можно лучше провести сцену. Подойдя поближе, она улыбнулась, дружески, тепло:
– Я Джилл Касл. Играю медсестру. Думаю, эта роль очень выигрышная, у меня кое-какие идеи…
Режиссер рассеянно кивнул:
– Встаньте у постели!
И, отойдя, заговорил с оператором.
Джилл ошеломленно глядела ему вслед. Брат бывшего мужа троюродной сестры Хэрриет подбежал к Джилл и тихо сказал:
– Господи, вы что, глухая? Идите к постели!
– Я только хотела спросить…
– Не валяйте дурака, – яростно прошипел он. – Вон туда, быстро.
Джилл подошла к кровати и наклонилась.
– Все в порядке? Тишина! – объявил помощник режиссера. – Репетиция нужна, шеф?
– Для этого?! Снимем один раз! Дайте звонок. Всем приготовиться. Снимаем. Мотор!
Джилл, не веря ушам, услышала звонок.
Чей-то голос прокричал:
– Начали!
Все ожидающе глядели на Джилл. В голове девушки молнией промелькнула мысль, что если она попросит выключить на минуту камеры, дать ей возможность собраться, обсудить сцену и…
– Иисусе! – завопил режиссер. – Сестра! Это не морг, а больница. Посчитайте чертов пульс, пока пациент не умер от старости!
Джилл беспокойно взглянула на яркие круги света, чуть прищурилась, набрала в грудь побольше воздуха, подняла руку «пациента», нащупала пульс. Если никто не желает ничего объяснять, придется играть сцену по-своему. Предположим, пациент – это отец доктора. Они поссорились, отец попал в аварию, и теперь сына известили о несчастье. Джилл подняла глаза и увидела подошедшего Рода Хэнсона.
– Ну как он, сестра?
Джилл взглянула в глаза доктора, увидела в них беспокойство. Ей хотелось честно сказать ему, что его отец умирает, что слишком поздно пытаться просить прощения… Но нужно обо всем сообщить очень осторожно, не причинить лишней боли…
– Стоп! Стоп! – завопил режиссер. – Дьявол всех побери, у этой идиотки всего одна фраза, да и ту не может запомнить! Где вы ее нашли – в зоопарке?!
Джилл, с пылающими от смущения щеками, повернулась в сторону доносившегося из темноты голоса:
– Я… я знаю слова, – дрожащим голосом пробормотала она, – просто пытаюсь…
– Если знаете, черт возьми, то не будете ли так добры произнести их вслух?! Три раза помереть можно за это время! Когда он задает этот говенный вопрос, отвечайте сразу! Ясно?!