О случившемся Ларе рассказала по телефону Мэриан Белл. Секретарша билась в истерике.
– Рана серьезная? – первым делом спросила Лара.
– Пока неизвестно. Мистер Адлер находится в госпитале.
– Вылетаю.
* * *
Когда шесть часов спустя Лара вошла в приемный покой госпиталя, навстречу бросился потрясенный Говард Келлер.
– Что, в конце концов, произошло? – Голос ее дрожал от волнения.
– По-видимому, напал грабитель. Мистер Адлер едва успел выйти из «Карнеги-холл». Его обнаружил полицейский патруль, без сознания.
– Что говорят врачи?
– Перерезаны связки. Филипп уже пришел в себя, только очень подавлен.
Бесконечными коридорами они прошли в отдельную палату. Филипп лежал под капельницей.
– Фил... Фил!
Голос доносился из неясной пелены. Филипп раскрыл глаза. Возле кровати стояли Лара и Говард Келлер, фигуры их двоились.
– Что со мной произошло? – Рот его пересох, слова давались с трудом.
– На тебя напали, – сказала Лара, – но не волнуйся, все будет хорошо.
Он шевельнул головой, перевел взгляд на левое запястье. При виде плотной марлевой повязки мгновенно сработала память.
– Нож был очень острым... Глубоко?
– Не знаю, милый. Не волнуйся, сейчас подойдет врач.
– В наши дни врачи творят чудеса, – успокаивающе прогудел из угла Келлер.
На Филиппа неудержимо наваливался сон.
– Я же отдал бумажник... Зачем нужно было уродовать мою руку... – уже почти невнятно пробормотал он. – Зря он... руку...
* * *
Когда через два часа в палату ступил доктор Деннис Стэнтон, выражение его лица объяснило Филиппу все.
– Скажите мне правду, доктор. Я имею на это право.
Хирург вздохнул.
– Боюсь, новости не очень хорошие, мистер Адлер.
– Говорите.
– Перерезаны сухожилия, поэтому кисть останется неподвижной. Повреждены также нервы, здесь и здесь. – На собственном запястье Стэнтон показал, где именно. – Это влечет потерю чувствительности. Первое нервное окончание обслуживало большой, указательный и средний пальцы, второе – всю кисть.