И ни Анжелина, ни Розетта не слышали, как по нижней долине, где несла свои бурные воды река Сала, проехал фиакр. То был знак судьбы.
Сен-Лизье, улица Мобек, суббота, 21 мая 1881 года
Было девять часов утра. Анжелина, сидя за стареньким столиком, который летом она выносила во двор и ставила под сливу, шила. Даже будучи дипломированной повитухой, она продолжала шить для дам города ситцевые чепцы, платья и блузки. Розетта подметала порог.
— Надо же, мадемуазель, как сегодня спокойно!
— А я не жалуюсь. Это позволит мне закончить блузку. Я должна отнести ее вечером Мадлене Серена. Она хочет надеть ее завтра на мессу. Вчера, когда я ходила к ней для примерки, я осмотрела Фаншону. Она на удивление быстро идет на поправку.
— Как чудесно вы сказали: «на удивление быстро»! Если бы я могла говорить, как вы…
— Ты научишься, если постараешься. Ты уже делаешь успехи, с чем я тебя и поздравляю.
Польщенная Розетта еще усерднее стала подметать. Растянувшись на каменных плитах, Спаситель спал. Во дворе царила тишина, нарушаемая лишь пением дрозда. Бледно-голубое небо предвещало хорошую погоду.
— Нам не удалось еще раз увидеть лорда Брунела, — заметила Анжелина. — Думаю, мадемуазель Жерсанда увезла его в Сен-Жирон.
— Или они прогуливаются по лесу, взявшись за руки, — со смехом сказала Розетта.
— Замолчи, пожалуйста!
Розетта исполнила просьбу Анжелины. Поставив метлу на место, она, пританцовывая, направилась к конюшне. Ее широкий цветастый фартук так и летал над юбкой.
— Я дам Бланке сена, мадемуазель Энджи. О нет! Кто-то пришел!
Действительно, в ворота стучали. Немного удивленная, Анжелина подавила вздох. В конце месяца должна была родить одна из ее пациенток, Жаннина Пике. «Ребенок слишком торопится», — подумала она, вставая.
Но во двор вошла Октавия, держа в руках корзину с темнокрасными вишнями.
— Здравствуйте, барышни, — ласково произнесла служанка. — Я возвращаюсь из сада отца Луи, где собрала не меньше трех килограммов вишен. Мне захотелось угостить ими вас. А вы уже принялись за работу?
— На улице так хорошо! — отозвалась Анжелина. — Спасибо за вишни, они просто великолепны.
Несмотря на этот обмен любезностями, было ясно, что Октавия хочет сказать что-то важное. Казалось, служанка чем-то озабочена. Она избегала смотреть молодой женщине в глаза, что было необычно.
— Мадемуазель хорошо себя чувствует? — вдруг забеспокоилась Анжелина.
— Да, очень хорошо! А впрочем, я пришла по ее поручению. Словом, она просила меня предупредить тебя… Нет, договориться с тобой, но сначала я пошла в сад, и вот…