— Вы так быстро убежали в прошлый раз… Я потом еще не раз приходил к тому магазину, все надеялся встретить. Я же о вас ничего не знаю, кроме имени.
— Хотите помочь мне с покупками? — предлагаю я.
Он расцветает и кивает.
Томас покорно ходит за мной от белошвейки к шляпных дел мастеру. Держит свертки, мычит что-то одобрительное, когда я меряю одну за другой с десяток разных шляп. Что бы я ни надела, его взгляд все так же полнится восхищением.
Да, это не Элвин, который всегда найдет к чему придраться и придумает, как отвесить такой комплимент, что потом полдня ходишь и гадаешь — он издевался или показалось.
И помощи с покупками от Элвина никогда не дождешься.
Я поглядываю на Томаса и думаю, что приятно, конечно, когда в тебе вот так все одобряют. Без малейшей критики. Но смешно: скупую похвалу мага я ценю куда больше. Томас слишком щедр на восторги. Кажется, что у него их в переизбытке по любому поводу и оттого они дешевы.
Он много говорит. Мужчины вообще любят говорить, особенно о себе, а я хорошо умею спрашивать и слушать. Как я и думала, Томас — дворянин, пусть и его род никак нельзя назвать «древним». Нобилянт во втором поколении, из семьи потомственных юристов — король пожаловал дворянство его отцу за службу. Томас искренне гордится родителем.
Сам он тоже юрист. Стряпчий, и не считает зазорным подобный труд, несмотря на принадлежность к аристократии.
— Ведь нет ничего позорного для небогатого дворянина в том, чтобы служить в армии, мисс Ваноччи. Чем труд стряпчего хуже?
Я ошиблась с возрастом. Томасу уже двадцать пять. Он из той породы мужчин, что очень долго кажутся мальчишками.
У него уютный двухэтажный коттедж на тихой улочке Рондомиона. Черепичная крыша, флюгер в форме парусника, плющ по серой стене. От булочной неподалеку всегда расходится запах свежей выпечки.
— Простите, когда я стесняюсь, начинаю нести всякую ерунду.
— Это вовсе не ерунда, сеньор Бакерсон. Мне очень интересно.
Он расцветает в улыбке:
— Правда? Хорошо, а то я боялся, что надоем вам. Расскажите что-нибудь о себе.
Я придумываю себе биографию. Даже не придумываю — краду у Лоренцо. Думаю, он бы не обиделся. Мой муж готов был подарить мне весь мир, что ему такая малость?
Нет больше Франчески Рино, бывшей дочери герцога, как нет и рабыни злого чародея. Есть Франческа Ваноччи — незаконнорожденная, но любимая дочь сеньоры Ваноччи из купеческой семьи и сеньора Алруни — небогатого аристократа. Отец позаботился дать ей достойное образование, но не пожелал признать или ввести в семью.
Делаю паузу и смотрю на Томаса испытующе, готовая к презрению или потере интереса.