— Вы всерьез считаете, что можно построить рай с помощью бульдозера? А как же душа с ее микрокосмом? Вместилище покоя и света.
— Бросьте. Живая кровь, текущая по венам и капиллярным сосудам, определяет человеческие желания. Чем она гуще, полнее, тем больше радости и здорового состояния духа. Любая болезнь — это порождение беспомощного разума. Вот здесь, — он постучал себя по виску, — сокрыты внутренние резервы организма. Об этом, кстати, говорил мне и ваш дед. Человек привык использовать свой мозг всего на семь процентов. Дальше — табу, тормоз. А мы должны научиться достигать тридцати, семидесяти, ста процентов. Вот тогда будут подвластны любые достижения. Вплоть до самых невозможных, не укладывающихся в сознании. А душа здесь ни при чем.
— В таком случае лучший человек — это компьютер.
— Опять вы все переворачиваете, Вадим Евгеньевич. Не хотите вы меня понимать.
— Наверное, в ваших планах какую-то особую роль играет и тот космический камешек возле моего дома? Так, Александр Генрихович?
— Возможно, — хмуро откликнулся он. — Экий вы прозорливый человечек!
В этот момент на балкон выскочила, почти вылетела черноволосая девушка и, словно разъяренная пантера, устремилась к Намцевичу. На меня она не обратила ни малейшего внимания.
Точеное, бледное, мраморное лицо ее было прекрасно, темные глаза пылали, а тонкие губы нервно подрагивали.
— Александр! Я жду тебя уже полчаса… Ты обещал! — выпалила она, уперев кулачки в бока. На девушке была надета просторная греческая туника красного цвета с разрезами. В этом доме вообще витал какой-то древнегреческий дух. Наверное, и сам Намцевич ощущал себя не иначе как Зевсом-громовержцем, вершащим судьбу более мелких олимпийских богов и копошащихся внизу людей.
— Валерия, поди вон, я занят, — сердито отозвался он.
Девушка, не говоря больше ни слова, круто повернулась и скрылась за дверью. Только каблучки гневно застучали по паркету.
— Издержки… производства, — невразумительно пояснил Намцевич, поймав мой вопросительный взгляд. — Пойдемте, я покажу вам кое-что.
Я поднялся вслед за ним и вышел в зал, где стояли гипсовые скульптуры и висели картины. Намцевич подвел меня к одной из них, а сам отступил в сторону.
— Это очень редкая работа кисти художника Трофимова… Он уже умер. Выполнил мой заказ и… скончался. Здесь изображена Лернейская гидра. Слышали о такой?
— Признаться, что-то смутно.
— Это древний миф. Гидра родилась от Тифона и Ехидны. Папочка Тифон был довольно забавным существом — с сотней драконьих голов, человеческим туловищем до бедер и извивающимися змеями вместо ног. Он мог рычать львом, лаять собакой, шипеть змеей и разговаривать голосом бога. Однажды он даже победил самого Зевса, вырезав у него жилы на ногах и бросив пленника в киликийскую пещеру. А остальные боги, спасаясь, бежали в Египет, где приняли образы разных животных. Между прочим, многие отождествляют Тифона именно с египетским божеством смерти и подземных сил Сетом. — Намцевич рассказывал с явным удовольствием, словно это была его излюбленная тема. Глаза его вновь стали как-то странно блуждать. — Не меньшим почетом пользовалась и мамочка Ехидна — чудовищный демон, полу-женщина-полузмея. Это она наплодила всякую нечисть — Химеру, Немейского льва, Сфинкса и прочую пакость, а однажды даже совокупилась с Гераклом, родив ему трех сыновей. Как видите, древнегреческие герои не брезговали вступать в половые контакты и с подобными монстрами.