Несмотря на все старания режиссера представить грандиозность своего замысла случайной зрительнице, фильм произвел на Памелу Трэверс обратное впечатление: «Я осталась одиноко ждать этого далекого трамвая. Было темно и тревожно, но я была так изранена, что у меня не было сил бояться. В ушах похоронным звоном звучал голос режиссера: вагонетки со свинцом, сексуальная свобода, торжество женщин. Вагонетки со свинцом, свобода...»
Загадкой, получившей наиболее обстоятельное объяснение, пожалуй, можно считать эпизод с посещением спектакля «Гамлет». Памела Л. Трэверс с юности была увлечена театром и, еще живя в Австралии, сама выступала на сцене. Многие ее журнальные публикации 1920-х годов были также посвящены театру, в том числе знаменитым постановкам Дягилева, которыми она восхищалась. Неудивительно, что и в России Трэверс хотела увидеть новый революционный театр. Но программа «Интуриста» предлагала зарубежным гостям лишь традиционное посещение балета «Лебединое озеро» в Большом театре. Памела Трэверс признается, что была разочарована: «Нам показали не современный спектакль, a „Lac des Cygnes“ в такой устарелой постановке, что мы словно бы вернулись в эпоху царизма».
Памела Трэверс упорно продолжает искать новый театр, и одна, на свой страх и риск, отправляется смотреть «Гамлета». Что это была за постановка? Оказалось, определить несложно. Это сейчас в столичных театрах может идти несколько «Гамлетов» или «Ромео и Джульетт», а тогда, в 1932 году, такая постановка была только одна. Но какая — легендарный спектакль знаменитого режиссера Николая Павловича Акимова (1901—1968) в Вахтанговском театре! Он появился после вынужденного перерыва, так как «Гамлет» считался пьесой реакционной, мистической, не годной для рабоче-крестьянской аудитории[87], всем был известен негласный запрет Сталина, который с подозрением относился к пьесам Шекспира. Сказать, что спектакль вызвал «бурные споры» — значит ничего не сказать. «Эта скандальная постановка и до сего дня — кошмар для шекспирове-дов. Они бледнеют при одном только упоминании о ней, как если бы увидели Призрака», — вспоминал Дмитрий Шостакович, которого Акимов уговорил написать музыку к спектаклю[88].
Николай Акимов поставил перед собой задачу избавить пьесу Шекспира от груза традиционных прочтений. Режиссер избрал главной темой спектакля борьбу за престол, пренебрег философскими исканиями, а всех персонажей преобразил почти до неузнаваемости: Гамлет утратил романтический ореол, зато приобрел брюшко, постарел и стал почти ровесником Клавдия. «Мы ставили себе задачей, — писал режиссер, — в первую очередь дать оптимистический, бодрый и жизнерадостный спектакль „Гамлета“, за которым установилась такая дурная слава мрачной, мистической, символической и философски реакционной пьесы и который мне разрешено было ставить только потому, что моя постановка отмежевывалась от нависших на «Гамлете» традиций и пыталась по-новому раскрыть его»