– Перестань говорить загадками. Сейчас не время для этого. Я стою перед тобой голая. Перед этим я впервые в жизни занималась сексом. То, что я ждала столько лет, означает, что я очень серьезно отношусь к подобным вещам. Я обнажена перед тобой не только в физическом смысле. Думаю, я заслужила немного откровенности с твоей стороны.
– Ты не захочешь это слушать, Виктория.
Она приблизилась к нему:
– Перестань мне говорить, чего я хочу, Дмитрий.
– Что бы ты сказала, если бы узнала, что я убийца?
Виктория испытала странное ощущение. Она словно вышла из сауны и упала в бассейн с ледяной водой.
– Я… я не понимаю.
– Конечно, не понимаешь, потому что тебе трудно в это поверить. Ты изо всех сил стараешься казаться циничной, но на самом деле ты не такая. Ты хочешь думать, что я лучше, чем есть на самом деле. Уверен, ты уже пытаешься все себе объяснить и найти мне оправдание.
– Что случилось?
– Я родился не в нищете. Я сын офицера российской армии. Мы жили в просторной квартире в престижном районе столицы. Поначалу мой отец был хорошим человеком, но после участия в какой-то тактической операции он кардинально изменился. Я только знаю, что погибли его товарищи и он чувствовал себя виноватым. Сначала он замкнулся в себе и много пил, потом стал вымещать свою злобу на матери. Он кричал и поднимал на нее руку. Много лет я жил в постоянном страхе за нее и за себя. Однажды я пришел из школы и увидел ужасную сцену. Моя мать сидела на полу в углу. Отец стоял напротив. В руках у него было два пистолета.
– Дмитрий, о боже… – пробормотала Виктория.
– Он спросил меня, хочу ли я поиграть в игру. Сказал, что игра называется «Кто первый струсит?», дал мне один пистолет, а другой нацелил на мать. В следующий момент я показал ему, что есть черта, которую я не позволю ему переступить. Но думаю, что он вряд ли успел это осознать, потому что я спустил курок и застрелил его.
– Он это заслужил, – с убеждением произнесла Виктория. – Ты не должен чувствовать себя виноватым.
– Я и не чувствую. Но факт остается фактом: совершив убийство, человек меняется навсегда. Когда ты видишь, как твоя жертва, истекая кровью, испускает дух, лежа на полу, ты теряешь часть себя. Я не религиозен, но иногда мне кажется, что в тот день я потерял часть моей души. Что часть меня гниет в могиле вместе с ним.
Виктория обнаружила, что все ее тело сотрясает дрожь.
– Это неправда, – сказала она, тяжело сглотнув.
– Не думаю, что ты вправе об этом судить.
Она не могла с этим не согласиться.
– Что было после этого?
– Военные допросили нас с матерью и назвали мои действия самообороной. Они замяли дело, поскольку не хотели, чтобы пресса пронюхала о той неудачной операции, в которой погибло много людей. В общем, они боялись потерять погоны, и я таким образом остался на свободе.