После пиршества у очага собралось так много слушателей, что в пологе стало тесно и душно. Омрын наслаждался всеобщим вниманием и кутался в красивую одежду из белой кожи. Другие люди разделись, но все равно сильно страдали от жары, а кавралин даже не вспотел.
— В детстве все говорили, шаман будет, — буркнул Умка.
— Почему же не стал шаманом? — спросил Элгар и оглядел торговца. Омрын был похож на шамана куда больше, чем Иный. Он был привлекательным, несмотря на свою худобу, хрупким и полностью лишенным грубой физической силы.
— Омрын не нашего корня, — ответил Умка. — Его прадед был пришельцем из теплых краев, а шаман обязательно должен быть настоящим человеком.
— Пришельцем?
— Да, на юге есть большие острова, на которых живет многочисленный народ. Коряки называют их сисман, «продавцы иголок». До того как с запада пришли таньги, весь наш металл был от «продавцов иголок» — все ножи, котлы, доспехи… Торговали с ними обильно и выгодно, но потом что-то случилось и сисман позабыли дорогу в наши края. Может быть, Якунин, перед тем как идти на нас войной, истребил «продавцов иголок» всех до единого.
— Предок Омрына был из этого народа?
— Да, — кивнул старик, — он приплыл на большой лодке с целой армией сисман. Но их судно напоролось на льды и все, кроме прадеда Омрына, утонули. Он уцелел, хоть и отморозил половину пальцев и одно ухо. Говорят, знаменитый был хитрец. Вся округа съезжалась на него посмотреть и проверить, как он умеет считать.
— Ты много знаешь про Омрына, — заметил юноша.
— Конечно! — рассмеялся Умка. — Ведь его мать была…
В этот момент один из любителей «дурной воды» схватился за раскаленный чайник, обжег руку и с воем покатился по полу, разбрызгивая вокруг себя кипяток. Люди с проклятьями и руганью вытолкали пьяницу прочь из полога.
— Ну все, хватит с меня, — нахмурился Омрын, которого сильнее остальных окатило кипятком. От ожогов кавралина спасла только плотная одежда из шкур.
— Не уходи! — стали упрашивать гости. — Расскажи еще что-нибудь.
— Про ворона Куркыля!
— Про Якунина!
— Не хочу про него слушать, — громко, чтобы все слышали, сказал Умка. — Надоело.
Другие голоса тотчас умолкли, все повернулись к великану.
— Пусть уж лучше про ворона рассказывает, — махнул рукой Умка.
Омрын привстал со своего места — небольшой рост позволял ему выпрямиться. Он отряхнул мокрые белые шкуры и начал.