Тиркыет и Омрын возвращались в другой байдаре и еще не успели разглядеть пленницу. Рыгрин подтащил ее к костру, чтобы все смогли разглядеть красивое лицо и спутанные волосы.
— Похожа на молодого вождя! — загалдели люди, которые месяц назад участвовали в переговорах на Имегелине.
— Ну? — поторопил Умка.
— Видел ее… — Тиркыет нахмурился, пытаясь вспомнить, — инук ее сторонятся, слышал, как они что-то о каких-то тунерак говорили.
— Ничего ты не знаешь, сопляк, — сказал старый медведь, — держали там тебя в помойной яме, нечистоты у сыроедов выгребал. Омрын, ты что скажешь?
Кавралин пожал плечами:
— А что говорить? — он явно знал больше, но, как и положено торговцу не желал просто так распускать язык. — Убейте ее, чтобы не возиться без толку.
Другие воины тоже обратили внимание на спор по поводу пленницы. Никто еще не успел решить, как быть с ней, и теперь каждый спешил высказать свои предложения.
— Убьем девку и оставим тело на берегу! — предложил Тиркыет.
— Решил покормить моржей? — фыркнул Умка. — Ее обглодают до того, как сыроеды сунутся сюда.
— Значит, нужно отрезать ей голову и послать их вождю!
— Кто повезет? Может ты?
— Струсил, Умка!
Великан молча схватил проводника за горло и поднял его над землей. Тиркыет, вцепившись в громадный кулак, смешно задергал в воздухе ногами.
— Ты что-то сказал?
— Он ничего не сказал, — поспешно вмешался Рыгрин.
Умка отпустил наглеца, тот сел на землю, жадно глотая воздух. Во время ссоры пленница медленными шагами пятилась прочь от разъяренного великана, пока не наткнулась на Элгара. Она вздрогнула и рванулась прочь, но юноша быстро схватил ее и прижал к себе.
— Луораветлан, настоящие люди, — как ругательство, выговорил Умка. — Вот-вот вцепимся друг другу в глотки из-за бабы. Это моя добыча, и я еще не решил, как ею распорядиться. Что скажешь, лисенок?..
Элгар продолжал крепко держать пленницу, она не пыталась вырваться.
— Необычный попался улов, — задумчиво проговорил юноша. — Взгляните-ка.
Он силой заставил девушку вытянуть связанные руки и разжать ладони. Даже в тусклом свете догорающего костра было заметно отсутствие мозолей. Руки красавицы были чистыми и мягкими, как у младенца.
— Како! — изумленно воскликнул Умка. — Видно, сыроеды ее чтут как богиню.
Умка склонился над девушкой и силой поднял ее подбородок.