— Он мне не отец, — напомнил Элгар.
— Все равно убьют!
— Не кричи, — попросил юноша. — Твой брат думает, что ты мертва. А раз так, то и торопиться некуда.
Инира рассмеялась.
— Он знает, что я жива.
— Твой брат не похож на шамана.
— Мы родились вместе и чувствуем друг друга. Я знаю, что он жив и не ранен, и он знает, что я жива и спросит с тебя за каждый мой синяк.
Элгар не стал смеяться или спорить. Он слышал про детей, которые рождаются в один день. Люди говорили, что такие дети неотличимы друг от друга и одного из них убивали как кэле. Инира была похожа на молодого вождя, но только внешне. Ей не досталось той обжигающей силы, которая переполняла предводителя инук.
— Никто за тобой не придет пока волнуется море, и лед не растаял, — отрезал Элгар.
***
Амарок собирал союзников. Все племена, живущие у побережья, прислали людей на переговоры. Вождь злился, потому что вместо вооруженных дружин собралась кучка стариков. Нужно было нанести по чавчу сокрушительный удар — и чем раньше, тем лучше. Но против этого восстали и люди, и природа. На следующий день после нападения на море поднялась страшная буря. Волны накатывались на берег с оглушительным грохотом, на пронизывающем ветру невозможно было устоять, не говоря уже о том, чтобы поднять парус. С появлением непобедимого воина племя отучилось полагаться только на морской промысел. Люди неохотно выходили в открытое море, и большие лодки лежали заброшенные и бесполезные.
— Мать моря разгневалась, — сказала Ахна.
Долгие годы старуха пугала соплеменников мрачными пророчествами, в которые люди перестали верить. И вот оказалось, что она была права.
— Ты прогневил богов, за что и поплатился, — напрямик заявил вождю один из старейшин.
Амарок хотел убить его за такую дерзость, но вовремя сдержался. Сейчас ему нужна была любая поддержка, и получить ее предстояло, не только вселяя в сердца людей страх.
«Прогневил богов, не давал им подношения, не чтил старших», — юноша беспощадно сжимал кулаки, слушая бесконечные обвинения.
— Что же вы раньше молчали? — не выдержал Амарок. — Раньше я у вас героем был. А теперь стал отступником.
— Верили сильному, — ответил старейшина.
Старик мог напомнить, что власть вождя основывалась на страхе, а не на любви. Но старый инуит хорошо понимал честолюбие Амарока. С помощью этого качества он надеялся контролировать опасного молодого лидера. Амарок же хотел, чтобы его не только боялись, но и любили. За ним шла молодежь, старейшинам стоило немалых трудов удержать своих юнцов. Те бежали за живым идолом в пасть к волку. Старики знали жизнь лучше. Были уже силачи и великие воины у народа инук. Были времена, когда они могли не только отбиваться от проклятых чавчу, но и ходить против них в походы. Вожди старились и умирали, их дружины распадались, возвращались прежние времена бессилия и страха. Но никто не мог вернуть жизнь людям, погибшим в бесцельных войнах. Плохой мир для старейшин инук был лучше хорошей войны.