Стефано снова отыскал ее губы, пахнущие шоколадом, и обвил рукой ее талию. Джулс прижалась к нему. Как долго он ждал, чтобы это снова повторилось!
Не прекращая целовать, Стефано подумал, что она заслуживает, чтобы ее почаще так целовали, баловали и любили. И он постарается ее в этом убедить.
Услышав тихий стон удовольствия, Стефано даже не понял, кто из них двоих его издал. Пальцы Джулс обхватили его шею, а потом пробежали по волосам, посылая волну наслаждения. Все нервные окончания словно оголились.
И вдруг издалека донесся голос отца Стефано:
– Прекрасный денек, не так ли?
Джулс и Стефано отскочили друг от друга, словно в землю между ними ударила молния.
Щеки Джулс стали темно-розовыми от румянца, а губы – красными от поцелуев.
Как он мог такое допустить? Вместо того чтобы помочь ей, еще больше все испортил! Стефано попытался поймать взгляд Джулс, но та отвела глаза в сторону.
Он, человек, давший зарок больше не заводить романов, стоит тут под открытым небом и целуется! Конечно, поцелуй еще не означает, что между мужчиной и женщиной роман, и все же. Стефано провел рукой по волосам. Нужно как-то вернуться к прежним отношениям с Джулс. Он пообещал себе, что больше не потеряет голову рядом с ней.
Отец, направлявшийся в их сторону, был еще далеко, и Стефано негромко сказал:
– Этого не должно было случиться. Не знаю, о чем я только думал… Это… Это ошибка.
Он обернулся к отцу. Тот подходил к дому со стороны винодельни. В его глазах плясали озорные чертики, и он еле сдерживал улыбку.
– Мы… Мы возвращаемся с винодельни. Я показывал ее нашей гостье, – произнес, оправдываясь, Стефано.
– Думаю, нет нужды спрашивать, как прошла экскурсия.
Стефано ушам своим не поверил: отец подтрунивает над ним, чего никогда не делал! В последнее время он все больше меняется. В другой ситуации отцовские насмешки лишь порадовали бы Стефано, но не сейчас, когда он совершил огромную ошибку, снова поцеловав Джулс.
– Сын, ты меня слышишь?
– Что? – Он вышел из задумчивости.
– Я сказал, что тебе лучше поторопиться, если хочешь ее догнать.
Оглядевшись, Стефано обнаружил, что Джулс уже идет к дому. Хуже и быть не могло. Он негромко выругался и зашагал следом, не представляя, что ей скажет.
«Этот поцелуй ничего не значит», – твердил себе Стефано, но почему-то это казалось началом чего-то серьезного. Сквозь сжатые зубы вырвался стон.
Жизнь Стефано текла мирно, пока в нее не вошла Джулс. После гибели жены он жил бобылем, наказывая себя за то, что совершил когда-то. Ведь не будь он таким упрямым, не заставь Джианну пойти с ним к алтарю, она была бы сейчас жива.