Он сделал свой выбор. Перешел Рубикон. Сделал ставку на все, и назад пути теперь не было.
Хэтерфилд неохотно выпустил Стефани и встал с постели. Он получше укрыл ее одеялом и сверху положил еще одно. Потом добавил угля в камин и пошел вниз, чтобы нагреть воды.
Хэтерфилд затопил угольную печь и приготовил два ведра теплой воды. Через двадцать минут он уже вернулся в спальню. Стефани все еще спала, устроившись калачиком под одеялом. Маркиз улыбнулся. Возможно ли, что в будущем его ожидают еще тысячи таких моментов? Вдруг он каждое утро будет просыпаться и видеть чуть растрепанную Стефани, отдыхающую после ночи любви?
Неужели это возможно? Неужели такое счастье бывает?
– Просыпайся, соня, – мягко позвал ее Хэтерфилд.
Стефани пробормотала нечто очень неприличное в – ответ.
– О нет. Только не сейчас. Хотя твое предложение весьма соблазнительно. – Хэтерфилд откинул волосы с ее лица и поцеловал в губы. – Я приготовил тебе ванну.
Она тут же открыла глаза.
– Ванну?
– Строго говоря, это не совсем ванна. У нас ее нет, а нагреватель для душа после зимней ночи нужно очень долго растапливать. Но у меня есть горячая вода, мыло и полотенце. – Он погладил ее по плечу. – Вставай.
– Ты садист.
– Буду, если попросишь.
Она перевернулась на живот и спрятала лицо в подушке. Хэтерфилд рассмеялся, скинул с нее одеяло и одним движением перекинул нежное сливочно-белое тело Стефани через плечо.
Она начала сопротивляться, но Хэтерфилд только крепче обхватил ее.
– Я начинаю подозревать, что ты, моя любовь, не любишь вставать рано утром.
– Конечно, нет, когда я всю ночь не спала, удовлетворяя твои животные страсти!
Ее соблазнительные ягодицы заерзали под его рукой.
– Не преувеличивай, не всю ночь. Будь это так, ты бы сейчас не могла так бойко вырываться.
Он поставил ее на коврик перед камином и, опустив мыло в первое ведро, начал водить им по нежной коже Стефани.
– Ты не будешь меня мыть! – потрясенно воскликнула она.
– Буду, и самыми любящими руками на свете. – Хэтерфилд положил свои пальцы в мыльной пене ей на грудь. – Ты не можешь появиться в доме Уортингтона в полвосьмого утра, распространяя запах любовных игр.
– Ох. – Она закрыла глаза. – Точно, не могу.
Хэтерфилд принялся намыливать ее обнаженную кожу, не пропуская ни одного изгиба или впадинки, ни одного сладкого местечка. Потом он стал смывать пену водой из второго ведра, и скоро Стефани уже стояла перед ним на насквозь мокром ковре, порозовевшая, душистая, чуть дрожащая от холодного воздуха. Он представил, как сейчас уложит ее прямо перед камином, как скользнет языком между ее ног к нежному местечку и начнет ласкать там до тех пор, пока Стефани не выгнется под его губами вверх и не закричит, показывая, что достигла пика. Тогда он поднимется на колени и направит туда свое нетерпеливое орудие и будет двигаться, наблюдая, как ее лицо меняется в желто-красных отсветах пламени.