– Я не могу просить о таком. В любом случае выбор останется за ней.
Райт крутил шляпу, наблюдая за маркизом.
– Вы любите ее, – наконец произнес он.
Хэтерфилд тихо вдохнул и выдохнул. Когда к нему вернулся дар речи, он произнес:
– Люблю больше жизни.
– Это видно. – Пальцы Райта постучали по плотному фетру шляпы. – Прежде чем я дам свое согласие, мне все-таки надо знать, из практических соображений, кто такая ваша Стефани. И что за опасность ей угрожает.
– Она младшая из принцесс княжества Хольштайн-Швайнвальд-Хунхоф.
От изумления Райт чуть не подскочил на стуле.
– Ничего себе!
– Да. Теперь вам понятно, почему это незаурядное дело. И почему я не позволил ей открыть свое имя. Сейчас никто из ее семьи не может защитить Стефани. Ее опекун – герцог Олимпия, но он исчез из города, и вот уже несколько месяцев мы ничего о нем не знаем.
Райт встал со стула и стал ходить из угла в угол.
– Вот это да, – удивленно повторял он.
– Я уже завещал ей все, что у меня есть. Дома, остаток наследства со стороны матери. Дома в Хэммерсмите скоро можно будет продать. Надеюсь, вы поможете ей с этим.
Райт повернулся к нему и сказал тихим, полным уважения голосом:
– Боже правый, Хэтерфилд, вы поразительный че-ловек!
– Так вы согласны? – Маркиз поднялся с кровати.
Райт стоял неподвижно, его внушительное тело в черном выделялось на фоне стены. Он смотрел на Хэтерфилда с особым выражением.
– Ваше доверие ко мне – большая честь, лорд Хэтерфилд. Я сделаю все возможное, чтобы его оправдать.
– А ребенок? – Он едва смог произнести эти слова.
– Я о нем позабочусь.
Хэтерфилд отвернулся и прошептал слова благодарности.
Он видел перед собой стену, серую и безжизненную. Сколько дней ему осталось? Или, может, счет пошел на часы? Откуда взять силы для прощания с этим миром, в котором остается его любимая женщина? Где набраться храбрости, если знаешь, что в ее животе сейчас растет их общий ребенок?
Райт позади него не издавал ни звука.
– Я носил с собой лицензию на брак, надеясь, что меня оправдают, – наконец произнес Хэтерфилд. – Может, вы захотите сделать так же.
– Не знаю, согласится ли она принять меня.
– Сначала – нет. – Хэтерфилд поднял руки и уставился на свои ладони, исчерченные линиями, со старыми мозолями на пальцах. – У нее сила воли, как у королевы. И самое благородное сердце в мире.
– Я постараюсь стать достойным ее.
Вдруг в дверь постучали – два раза, быстро и очень настойчиво. Тяжелое дубовое полотно отворилось.
– Сэр, – с уважением позвал охранник приговоренного к смерти. – Вам письмо, срочное.
Хэтерфилд взял конверт и подождал, пока охранник оставит его наедине с Райтом.