– Мы можем как-то избавиться от этого английского преступника? – спросил он по-немецки у мисс Динглби.
– Вам не надо беспокоиться, – на том же языке сказал Хэтерфилд и протянул ему руку. – Позаботьтесь о Стефани, Гюнтер, или я буду преследовать вас с того света до конца ваших дней.
У Гюнтера хватило совести покраснеть. Он коротко пожал ладонь Хэтерфилда и тут же опустил руку. Хэтерфилд повернулся к мисс Динглби. Женщина внимательно смотрела на него, словно он был каким-то неизвестным ей животным, не похожим ни на один из известных видов.
– Передайте Олимпии мое спасибо, – сказал Хэтерфилд.
– Хорошо. – Она кивнула.
Хэтерфилд отвернулся, но потом в последний раз оглянулся на нее через плечо и произнес:
– Выздоравливайте!
– Лорд Хэтерфилд…
Но он, не слушая, прыгнул в Темзу. Его тело ушло под воду почти без брызг.
Когда Хэтерфилд подошел к своей камере, охранник побледнел при взгляде на него.
– Ты ничего не видел, – сказал маркиз.
За дверью сидел тюремный священник – на стуле у стола, где красовался французский бренди. Райт неумело пытался заниматься на его гребном тренажере. При появлении Хэтерфилда он поднял голову и заявил:
– Не понимаю, как это работает.
– Все дело в ритме, – объяснил Хэтерфилд, бросив шляпу на стол. – Вот, возвращаю вам ее. Доброй ночи, святой отец.
– Это я позвал его, – вставая, сказал Райт. – Подумал, что, может, вы решите воспользоваться специальной лицензией на брак. У меня есть кое-какой опыт по части незаконнорожденных детей.
Хэтерфилд расстегнул пиджак. На этот раз он не стал бороться с волной горя, которая со страшной силой захлестнула его.
– Это не нужно. Никому из нас. Принцесса сейчас плывет в Германию. Но, может быть… – Он обратился к священнику.
– Да, сэр?
– У вас есть с собой что-нибудь из тех стихов, которые могут подбодрить человека, когда ему совсем худо?
Райт отдал Хэтерфилду его пиджак, и он стал медленно застегивать пуговицы, взвешивая в пальцах каждый блестящий металлический кружок.
– Вы имеете в виду псалмы? – откашлявшись, спросил священник.
– Точно. Именно их. – Хэтерфилд повернулся к Райту. – Вы можете какой-нибудь посоветовать?
– Боюсь, вы спрашиваете не того человека, – ответил Райт, поправляя воротник и манжеты с запонками. – Но помню, там был какой-то про пастыря и долину смерти и еще что-то.
– Вот, точно! Я тоже помню, как моя мама читала мне его в детстве.
Трое мужчин приняли соответствующие случаю позы, сев на кровать и стул. Священник начал тихим голосом читать двадцать второй псалом. Слова парили над склоненными головами, улетая в теплую августовскую ночь.