Главной характеристикой этой фазы развития Англии, мне кажется, является то, что она представляет одновременно торговую и воюющую державу. Существует ходячее мнение о естественной связи между торговлей и миром; основываясь на нем, заключают, что войны новейшей Англии могут быть приписаны только влиянию феодальной аристократии. Говорят, что аристократия, будучи по своему происхождению военной, любит войну, тогда как купец, естественно, желает мира, чтобы беспрепятственно вести торговлю. Вот образец рассуждения a priori в политике! Каким же образом завоевали англичане Индию? Разве завоевание это не было прямым следствием их торговли с Индией? Но это только один из ряда наглядных примеров, иллюстрирующих тот закон, который управлял историей Англии семнадцатого и восемнадцатого столетий, – закон тесной взаимной зависимости между войной и торговлей. Ибо в продолжение всего этого периода торговля, естественно, ведет к войне, и война покровительствует торговле. Я уже указал на то, что войны восемнадцатого столетия были несравненно крупнее и обременительнее, чем войны Средних веков. Войны семнадцатого столетия, будучи сравнительно меньших размеров, тем не менее, также были крупны, а между тем именно в течение этих столетий Англия становилась все более и более торговой страной, и чем воинственнее она делается в это время, тем больше развивается ее торговля. Нетрудно указать на причину такого одновременного развития войны и торговли; причина эта – старая колониальная система.
Торговые интересы сами по себе могут благоприятствовать миру, но если какое-нибудь государство, сношение с которым обещает выгоды, искусственно, путем правительственного декрета, закрывается для торговли, то эта последняя требует войны. Мы знаем это по недавнему нашему опыту в Китае. Новый Свет мог бы, конечно, содействовать торговле, не являясь причиной войн, но только в том случае, если бы он состоял из либеральных государств, готовых войти в сношения с иностранцами, или если бы он был занят европейскими колониями, придерживающимися либеральной системы. Но мы знаем, чем была старая колониальная система. Мы знаем, что она раскроила Новый Свет на ряд территорий, которые эксплуатировались колонизующими нациями как собственные поместья. Надежда обладания такими великолепными поместьями и пользования всеми выгодами, какие можно извлечь из них, создавала громадный стимул торговле, и стимул этот действовал непрерывно в течение столетий. Эта важная историческая причина имела следствием постепенное уничтожение средневекового строя общества и замену его промышленным веком. Но неразлучно с торговым стимулом действовало и международное соперничество. Теперь цель каждой нации состояла в расширении своей торговли, но не путем удовлетворения нужд всего человечества, а совершенно иными путями, именно путем приобретения исключительного господства над той или другой богатой областью в Новом Свете. Несмотря на естественную противоположность между духом торговли и духом войны, торговля, веденная таким способом, почти тождественна с войной и почти не может не повлечь за собою войны. Что такое завоевание, как не присвоение территории? А присвоение территории при старой колониальной системе делалось первой национальной задачей. Пять западных наций были вовлечены в страстное соперничество из-за территории, т. е. они стали друг к другу в такие отношения, при которых погоня за богатством, естественно, вела к ссорам, – в отношения, при которых, как я уже сказал, война и торговля были неразрывно связаны между собою, так что торговля вела к войне, а война питала торговлю. Этот характер нового периода проявился очень рано. Вникните в природу той долгой, несколько раз возобновлявшейся войны между Англией и Испанией, в которой экспедиция Армады представляет наиболее выдающийся момент. Я уже сказал, что английские морские капитаны того времени очень походили на флибустьеров, и действительно, для Англии война эта была промыслом: она служила путем к обогащению и считалась самым выгодным предприятием, самым выгодным для того времени помещением капиталов. Эта испанская война, в сущности, является младенчеством английской иностранной торговли. Первое поколение англичан, пускавших в оборот свои капиталы, вкладывало их в эту войну. Подобно тому, как мы теперь помещаем наши капиталы в железные дороги и другие предприятия, так в то время проницательный делец брал долю в новом судне, которое снаряжалось в Плимуте Джоном Оксенхамом (John Oxenham)