| He had risen high in his profession, and now that he was rich and well known his chief ambition was to make of his house a centre of liberal and intellectual society. | Дела Грассини шли хорошо, ему удалось выдвинуться на своем поприще, и теперь, став человеком богатым и известным, он задался целью сделать свой дом центром интеллигентного либерального общества. |
| He was painfully conscious that the insignificant, overdressed little woman whom in his youth he had made the mistake of marrying was not fit, with her vapid talk and faded prettiness, to be the mistress of a great literary salon. | Грассини с горечью сознавал, что увядшая разряженная куколка, на которой он так опрометчиво женился в молодости, не годится в хозяйки большого литературного салона. |
| When he could prevail upon Gemma to come he always felt that the evening would be a success. | Когда появлялась Джемма, он мог быть уверен, что вечер пройдет удачно. |
| Her quiet graciousness of manner set the guests at their ease, and her very presence seemed to lay the spectre of vulgarity which always, in his imagination, haunted the house. | Спокойные и изящные манеры этой женщины вносили в общество непринужденность, и одно ее присутствие стирало тот налет вульгарности, который, как ему казалось, отличал его дом. |
| Signora Grassini greeted Gemma affectionately, exclaiming in a loud whisper: | Синьора Грассини встретила Джемму очень приветливо. |
| "How charming you look to-night!" and examining the white cashmere with viciously critical eyes. | - Как вы сегодня очаровательны! - громким шепотом сказала она, окидывая белое кашемировое платье враждебно-критическим взором. |
| She hated her visitor rancourously, for the very things for which Martini loved her; for her quiet strength of character; for her grave, sincere directness; for the steady balance of her mind; for the very expression of her face. | Синьора Г рассини всем сердцем ненавидела свою гостью именно за то, за что Мартини любил ее: за спокойную силу характера, за прямоту, за здравый ум, даже за выражение лица. |
| And when Signora Grassini hated a woman, she showed it by effusive tenderness. | А если синьора Грассини ненавидела женщину, она была с ней подчеркнуто нежна. |
| Gemma took the compliments and endearments for what they were worth, and troubled her head no more about them. | Джемма хорошо знала цену всем этим комплиментам и нежностям, и пропускала их мимо ушей. |