Я понял, что люблю мою винтовку.
О своей выдумке я сообщил Уотсону и Виверос. Ви-верос тут же приказала всему отделению перейти на такую тактику стрельбы. Примерно через минуту над полем битвы загремели быстрые двойные выстрелы, после которых консу дюжинами падали и как бы схлопывались. Их внутренности, со звуком, похожим на щелчки жарящегося поп-корна, размазывались изнутри по панцирям. Я оглянулся на Виверос. Она с каменным лицом целилась и стреляла по врагам. Уотсон стрелял очень торопливо и ухмылялся во весь рот, как мальчишка, который только что выиграл чучело на стрелковых соревнованиях бойскаутов.
«Ну вот, — передала Виверос. — Нас заметили».
— Что? — вслух спросил Уотсон и вскинул голову.
Я схватил его за руку и дернул вниз. В ту же секунду сразу несколько ракет взорвались, ударившись о валуны, за которыми мы прятались. Нас засыпало осколками камня. Я вовремя посмотрел вверх и заметил, что булыжник размером с шар для боулинга летит прямиком мне в голову. Я инстинктивно вскинул руку, костюм по всей длине руки отвердел — и камень отлетел в сторону, словно неудачно принятый волейбольный мяч. Рука сразу заболела; в прежней жизни я, скорее всего, заработал бы открытый перелом с хорошим смещением сразу обеих костей предплечья, да и с кистью пришлось бы повозиться. Повторять подобный прием мне не очень хотелось бы.
— Дьявол! Совсем рядом! — искренне удивился Уотсон.
— Заткнись, — вполголоса прикрикнул я и мысленно обратился к Виверос: «Что дальше?»
«Дальше — держаться, — ответила она и отцепила от пояса свой универсальный инструмент. Сформировав из него зеркало на ручке, она подняла его и посмотрела через край валуна. — Сюда идут шестеро, нет, семеро…»
Внезапно неподалеку раздался грохот.
«Пятеро, — спокойно поправилась она и сложила свой импровизированный перископ. — Переключайтесь на гранаты, делайте как я, а потом сразу же перейдем в другое место».
Я кивнул, Уотсон вновь усмехнулся, и после команды Виверос: «Огонь» — мы все выпустили по навесным траекториям несколько гранат через валуны. Я выпустил три очереди по три. После девяти взрывов выдохнул, коротко воззвал к Богу, поднялся и увидел труп одного консу. Другой неуклюже отползал от нашей позиции, а еще двое лихорадочно пытались укрыться где-нибудь. Виверос прикончила раненого, мы с Уотсоном сняли одного из двоих уцелевших.
— Ну, как вам такая пьянка, засранцы?! — проорал Уотсон и с ликующим выражением перемахнул через свой валун — чтобы нос к носу столкнуться с пятым консу, который вырвался вперед, оказался в мертвой зоне во время нашего гранатного обстрела и терпеливо просидел в укрытии те несколько секунд, за которые мы успели разделаться с его друзьями. Консу направил ствол своего оружия прямо в Уотсона и выстрелил; лицо Уотсона провалилось внутрь, а в следующую секунду из него гейзером хлынула Умно-Кровь и ошметки того, что только что было головой моего напарника, брызнули на консу. Комбинезон Уотсона сделал все, что было положено: капюшон принял на себя выстрел — к сожалению, изнутри, — отвердел и перераспределил энергию удара, но в результате выкинул УмноКровь, крошки раздробленных костей черепа и мозги через лицевое отверстие капюшона.