Но время проходило с пользой. Советник командующего округом и, естественно, начальник миссии полковник Ганкалко, которого не без оснований прозвали Гавкалкой, организовал все, как положено в Советской Армии. С утра было построение, затем политинформация, которую переводчики снимали с местного радио, а дежурный офицер - с московского, разбор предыдущего дня с вливаниями провинившимся и план работы на день текущий. Меня, чтобы не сидел без дела, отправляли с кем-нибудь из советников попроще - авось договорюсь со своим испанским. Кое-как получалось, ведь несколько лет присутствия кубинских войск в стране даром не прошли. Да и многие из анголан учились в Союзе, могли сравнительно неплохо говорить по-русски. Одновременно я хватал вершки португальского языка. От испанского он отличался больше, чем украинский от русского. Но дело продвигалось вполне успешно. К тому времени, как мы собрались выезжать в бригаду, я уже мог на португальско-испанской смеси объясниться по наиболее общим вопросам: бензин, пища, вода, сон.
Вокруг все было ново и необычно, я впитывал впечатления и язык, жизнь казалась праздником, несмотря на в общем-то угнетающую атмосферу в миссии. Порядки, заведенные Гавкалкой, подавляли человека, не утруждавшего себя в прошлом дисциплиной. Полгода в учебном центре не в счет, а срочная служба уже успела забыться. Тем не менее, офицеры-советники чувствовали себя прекрасно, и любимым занятием их было подсчитывать, сколько они заработают за два года службы в Анголе. Платили по сложной и странной системе. Начисляли сперва в долларах, потом их переводили в мифическую валюту - инвалютные рубли. А те, в свою очередь, - в бумажки под названием «чеки Внешпосылторга». Когда человек ехал в отпуск или уезжал совсем, в финчасти столичной миссии ему выдавали пачки этих бумажек. В Москве и крупных городах Союза существовала сеть магазинов «Березка». В них на чеки торговали импортными шмотками, аппаратурой, автомобилями. Во времена всеобъемлющего дефицита они были островками изобилия. Зачастую у случайного человека, забредшего в такую «Березку», разгорались глаза, он начинал хватать все, что подвернется под руку. И горько разочаровывался, когда оказывалось, что на свои рубли он ничего купить не может. Впрочем, ситуацию весело описал Высоцкий в одной из своих песен. Чеками спекулировали, как настоящей валютой, покупали их с рук с переплатой. Меня самого, как последнего лоха, в отпуске обманул один делец, наказав на пару тысяч.
В общем, все жили - не тужили, крутились, как могли и ждали окончания срока, чтобы вернуться домой усталыми и разбогатевшими. Деньги, конечно, штука неплохая, но мне пребывание в миссии стало надоедать. Сколько можно, пора и делом заниматься. Наконец пришло разрешение на выезд. Еще с вечера погрузили в «УАЗик» и БТР вещи, продукты, доставленные из Луанды, и ранним утром выехали небольшой колонной. Нас сопровождал «Урал», кузов которого был полон ангольских солдат. Многие из них были вооружены гранатометами. Я подивился - как они все собираются из кузова стрелять? На выезде из города присоединились к остальным. Вместе с нами, но только отрезок пути, должны были везти две какие-то особенные зенитные пушки, только что доставленные из Союза. Их собирались установить на позициях соседней с нашей бригады. Советник начальника артиллерии округа бегал веселый и возбужденный, весело потирая руки: «Ну, мы этим юаровским самолетам покажем!»