— Давай уже приступим к основному блюду, — прошептал ей в губы Дрейк и хотел развернуть Амину к себе спиной, но она не дала этого сделать.
— Я хочу видеть твое лицо, когда ты будешь во мне, — сказала она и положила руки ему на грудь.
Он увидит шрамы, если она повернется. Амина не могла решиться на это, было страшно стать раскрытой. Она все еще не была готова рассказать ему всю правду, до конца, до последнего слова, до последней крупицы ее боли.
— Мы в душевой кабинке, детка. В другой позе будет неудобно, — говорил Дрейк, в это время забираясь в нее пальцами. — Я хочу трахнуть тебя, Амина, а не стать калекой, потому что поскользнусь и упаду.
— Только пообещай мне кое-что, — выдохнула она, закусывая губу, чтобы не застонать от его шаловливых пальцев.
— Торжественно клянусь оставить тебя удовлетворенной, — улыбнулся он, не понимая, что с ней происходит.
— Нет… Не спрашивай ничего, когда увидишь мою спину, я прошу тебя.
Дрейк странно посмотрел на нее. Что у нее там? Прыщи, бородавки? Что такого страшного могло быть на спине у прекрасной от кончиков ногтей до кончиков волос Амины? Он кивнул ей, обещая не спрашивать, и Амина повернулась, медленно, будто ей было тяжело это делать.
— Твою мать, — по слогам произнес Дрейк, рассматривая ее покрытую шрамами спину.— Это… это укусы, черт меня побери! — воскликнул он, убирая со спины мокрые волосы. — И шрамы от плети.
— Ты обещал, — всхлипнула Амина, прижимаясь к стенке кабины.
— Да, но это же…
— Ты обещал! — сорвалась на крик девушка, жалея, что доверилась ему. Теперь он вывернет ее душу наизнанку, чтобы докопаться до правды.
— Хорошо, — сдался мужчина, — никаких вопросов.
Он взял Амину в кольцо объятий и прижался к ней своим телом. Поцеловал в шею, совсем близко к шраму, который тянулся по всей спине, замечая, как покрылась мурашками ее кожа. Кем бы ни был ублюдок, сделавший это с ней, он убьет его! Теперь все встало на свои места: ее жестокость и неприступность, ее страх, который она показала только ему.
— Ты долго будешь тянуть? — недовольно спросила Амина, потираясь об него ягодицами. — Какие-то важные мысли посетили твою голову именно в этот момент?
Дрейк зарычал, возбужденный нетерпением девушки, и погрузился в ее лоно мощным рывком. Амина жалобно застонала, вспоминая вновь, каково это — быть искренне желанной для мужчины. Она не чувствовала боли от его пальцев, продавливающих кожу по бокам, лишь его безумную страсть, с которой он входил в ее тело и выходил, оставляя после себя ноющую пустоту.
— Намокай еще больше, Амина, — прорычал ей на ухо Дрейк. — Запах твоего желания перебивает даже аромат геля для душа. От которого, кстати, я думал, что задохнусь.