— Дружище! — встретили Дрейка громкие восклицания охранников, и его мысли были прерваны. — Черт возьми, как долго мы тебя не видели?!
Мужчины похлопали друг другу спины и протянули руки для пожатий. Дрейк заметил, как скривились лица его приятелей, когда они увидели шрамы.
— Тебя уже ждут, — не так радостно и уверенно произнес один из них и впустил Дрейка на территорию, провожая жалостливым взглядом.
Дрейк весь подобрался, такая их реакция разозлила его. Какого черта на него смотрят, как на уродца?! Он все тот же Дрейк, просто со шрамами на запястьях. Пока он шел к дому Картера, его терзали мысли о том, что это не просто шрамы, а клеймо того, что он был в плену жестокой дряни, что не смог дать ей отпор и его поставили на колени. Теперь его злость перекинулась и на Амину тоже. Никакого снисхождения к ней, никакой жалости.
— Дядя Дрейк! — округа огласилась оглушительным детским криком, и навстречу Дрейку выбежал Рей.
Он запрыгнул мужчине на руки и обнял его, улыбаясь во весь рот. Дрейк закружил мальчишку на месте и поцеловал в щеку. Господи, казалось, что прошла вечность, вся его жизнь, но нет, его жизнь была здесь, в этом волчонке, в его стае, друзьях и родных. Амина и все произошедшее в ним ранее — лишь сон, который скоро и вовсе растает в его сознании.
— Оставь Дрейка в покое, Рей! — еще громче прозвучал голос Картера, который вышел вслед за сыном. — Брат, как я рад тебя снова видеть!
Они обнялись, и Дрейк ждал удивленного взгляда, вздоха или какого-нибудь жеста от Картера, который бы сказал, что он уродец со шрамами, но друг не повел даже бровью, увидев его запястья.
— А это что такое? — спросил Рей, дотрагиваясь до правого запястья Дрейка.
— Это… — Дрейк замялся, ненавидя эти гребаные шрамы! Попробуй объясни мальчишке, что это не является чем-то дурным.
— Рей, не приставай к Дрейку, — сурово сказал Картер, подхватывая сына на руки.
— Дядя Дрейк стесняется, потому что хвататься — плохо? Это же боевые шрамы! — восхищенно говорил малыш. — Ты был на войне, и ты победил!
Дрейк даже закашлялся от такого смелого предположения Рея, но оно чертовски льстило ему. Дети — самые светлые и невинные существа из всех ныне живущих. Они не видят плохого там, где многие взрослые давно бы уже скривили лица и с видом полного презрения окрестили бы тебя изжившим себя материалом. Они не вешают на тебя ярлыки и не ставят свое клеймо, не тыкают в тебя незаслуженно пальцем. Они все так же любят, ты для них все тот же любимый человек, и любой твой недостаток видится им, как самое большое твое достижение.