Звук его голоса, казалось, пробудил ее. По-прежнему не моргая от света, она отрывисто сказала:
— Я задам вам трудный вопрос.
— Какой же?
Ее взгляд, медленно двигаясь, остановился на его лице. Внешне ничем не выдавая волнения, она облекла «трудный вопрос» в довольно необычные слова:
— Умоляю вас, мне нужно знать, не грозит ли мне опасность сойти с ума.
Кого-то, возможно, позабавят эти слова, кого-то встревожат. Доктор же Уайбрау ощутил лишь досаду. Тот ли это редкий случай, каким он представился ему при первом беглом взгляде? Не ипохондрик ли она, эта его новая пациентка, чье заболевание сводится к расстроенному желудку, а все несчастья от недалекого ума?
— Почему вы пришли ко мне? — спросил он ее резко. — Почему бы не посоветоваться с врачом, который специализируется на душевных заболеваниях?
У нее был наготове ответ.
— Я не пойду к такому врачу, — сказала она, — именно по этой причине: он специалист, у него губительная привычка все разложить по полочкам, которые он сам же выстроил. Я пришла к вам, потому что мой случай не годится ни для какой полочки. Вы известны в своих кругах разгадками таинственных заболеваний. Вы удовлетворены?
Он был более чем удовлетворен: в конце концов, его первая мысль оказалась правильной. Кроме того, она была верно осведомлена о его положении в медицинском мире.
Именно способность — и в этом ему не было равных — выявить признаки надвигающегося заболевания доставила ему славу и богатство.
— Я в вашем распоряжений, — ответил он. — Попробуем выяснить, что с вами происходит.
Он задал ей необходимые вопросы, на которые она отвечала быстро и четко, и вынужден был заключить, что душевно и физически эта странная дама пребывала в полном здравии. Не удовлетворившись вопросами, он ее внимательно прослушал, простучал. Нет, ни осмотр, ни стетоскоп не обнаружили ничего тревожного. С замечательным терпением и внимательностью, отличавшими его еще в студенческие годы, он продолжал всесторонне обследовать ее. Результат оставался прежним. Не говоря уже о мозговых нарушениях, даже нервного расстройства не обнаружилось и следа.
— Я ничего у вас не нахожу, — сказал он. — Я даже не могу объяснить причины вашей необычайной бледности. Вы ставите меня в тупик.
— Бледность — это пустое, — ответила она с некоторым нетерпением. — В молодости я едва не умерла от отравления. С тех пор у меня этот цвет лица и такая чувствительная кожа, что от румян высыпает безобразная сыпь. Но это неважно. Я хотела, чтобы вы определенно высказали свое мнение. Я верила в вас, а вы меня разочаровали. — Она уронила голову на грудь. — Это конец, — горько вымолвила она.