— Оскар, ты любишь тянучки? — спросил он с тайной радостью и дрожью в голосе.
— Ясное дело, люблю, кто их не любит! Да только сейчас у меня нет денег, так что купить их мы не можем.
— А я могу, — заявил Расмус и показал пять эре. Он боялся, что Оскар велит ему сберечь их, но опасения эти были напрасны.
— Ну раз так, беги и купи тянучек!
Расмус повернулся и пустился бежать. Вот повезло! Надо же было вспомнить про пять эре как раз возле лавочки! Хорошо, что он не истратил их раньше!
Он, ликуя, вернулся к Оскару, который стоял на краю дороги и ждал его. Какое счастье было открыть мешочек и показать Оскару пять длинных тянучек!
Оскар наклонил голову набок и с нарочито жадным видом поглядел на конфеты.
— Сейчас поглядим… Которую ж мне взять?
— Бери все! — радостно воскликнул Расмус.
Но Оскар сделал отрицательный жест рукой.
— Ну чего уж, хорошенького понемногу. Мне хватит и одной.
Такое признание повысило Оскара еще больше в глазах Расмуса. Он от всего сердца желал отдать Оскару все тянучки. Но ведь он был всего лишь человек и сам любил конфеты.
Сидеть у обочины и разворачивать бумажку тянучки — что может быть прекраснее! Обертка сильно прилипла к карамельке, пришлось засунуть в рот конфету вместе с бумажкой, чтобы она немножко намокла. А потом оставалось лишь развернуть эту прекрасную конфету и сосать ее долго-долго.
— Надо делать вот так, — показал Расмус, медленно запихивая в рот тянучку. Оскар учил его, как нужно ходить по дорогам, а Расмус показал Оскару, как едят карамельки.
Они долго сидели на солнышке и сосали карамельки, но, как ни старайся продлить удовольствие, тянучка тает, медленно, но неумолимо, и под конец во рту остается лишь вкус сиропа.
— Давай оставим вот эти на потом, — предложил Оскар. — В жизни бывают огорчения, и тогда неплохо съесть конфетку.
Оскар и сам не знал, насколько он прав в том, что скоро их поджидали огорчения.
В тот вечер они отдыхали у небольшого озера. День был жаркий и путь долгий. Расмус устал, ему хотелось лишь вытянуться на скалистом берегу и отдохнуть. Но желание искупаться победило. Он быстро разделся за кустом.
— Только не заплывай далеко, а то тебя утащит водяной.
— Уж плавать-то я умею, — заверил Расмус.
У него невольно сжалось сердце. Он подумал о том, как они с Гуннаром учили друг друга плавать в речке. Казалось, это было тысячу лет назад.
Вода была такая теплая и ласковая, усталость будто смыло с него. Он подплыл к кувшинкам, и они закачались на воде. Они были ослепительно белые и очень красивые. Может, это был сад водяного и он срывал кувшинки по ночам?