У тети Йенни три свои девочки, и она пригласила еще много других детей на праздничный обед. После обеда мы все время играли в зале на втором этаже. Под конец нам ужасно надоело есть. Но только мы разыгрались, как пришла тетя и велела нам снова садиться за стол. Взрослые в гостях только и знают что едят.
Старшую дочку тети Йенни зовут Нанна. Понарошку Нанна была ведьмой и жила в гардеробной возле зала. Мы делали вид, будто гардеробная — это ее дом, а зал — это большой лес. Только мы пошли в лес и стали собирать ягоды, как ведьма выбежала из своего дома и поймала нас. Ух, до чего я испугалась! Хоть я и знала, что это Нанна, но испугалась, как будто это была настоящая ведьма. В гардеробной стоял большой ящик. Понарошку это была ведьмина печь. Она собиралась зажарить в ней Лассе. Но в последнюю минуту он от ведьмы убежал.
— И все же я немножко подгорел! — сказал Лассе.
Несколько раз ведьма выбегала и кричала:
— Замрите! Я вас превратила в камни!
И мы должны были замереть и стоять как вкопанные. Один раз, когда ведьма крикнула: «Замрите!», Лассе замер ужасно смешно. Он стоял на одной ноге, высунув язык, скосив глаза, и держался руками за уши.
Он должен был стоять не шевелясь, с дурацким видом, пока ведьма не сняла с него заклятие. Ох, и смеялись же мы над ним!
У дочек тети Йенни был красивый кукольный дом, который стоял в углу зала. Мы с Анной то и дело разглядывали его. В нем были кухня и столовая, спальня и гостиная. И там жила красивая кукольная семья. Нанна сказала, что это граф и графиня Юлленмуркла. И у них была красивая маленькая дочка, которая сидела на стуле в гостиной. Ее звали Исабелла Юлленмуркла.
Когда взрослые наконец наелись, они пришли к нам и мы стали играть вместе. Мы играли в слепого козла[21]. Слепым козлом был папа Улле. Ему завязали глаза большим клетчатым платком. Мы бегали, дергали его за пиджак, а сами старались увернуться. Потом мы стали играть в фанты. Я отдала свой фант — свое маленькое золотое сердечко. Когда мы выкупали фанты, мне пришлось три раза кувырнуться. Я кувырнулась и получила назад свое сердечко. Улле заставили крикнуть в печку три раза имя своей любимой. И, подумать только, он крикнул: «Лиса!», Лассе засмеялся, а мне стало ужасно стыдно. Но Улле посмотрел на меня с насмешкой и сказал:
— Я сказал про свою маму. Ведь ее тоже зовут Лиса.
Папе было велено скакать по-сорочьи по всему залу. Ну и хохотали же мы над ним! Я никогда еще не видела, чтобы папа так смешно скакал! Но смешнее всего было то, что заставили делать тетю Йенни. Ей велели влезть на стол и, стоя на одной ноге, петь по-петушиному. Но она не захотела.