Но вот Буссе стал без конца зевать. Потом он сказал, что ляжет на мою кровать и будет ждать Новый год лежа. Так он и сделал. Но минуты через две он уснул. Мама и папа поднялись к нам и пожелали спокойной ночи. Они не собирались сидеть до полуночи.
Мы спросили Лассе, который час.
— Половина одиннадцатого, — ответил он.
Новогодняя ночь, по-моему, длиннее всех ночей. Я думала, что двенадцати часов мы так и не дождемся. Но наконец Новый год все-таки наступил. Я попыталась разбудить Буссе, но никак не смогла. Мы погасили свет и встали у окна, чтобы увидеть, как подъедет Новый год. Но ничего не увидели. Потом мы выпили можжевелового морса и стали кричать:
— С Новым годом! Да здравствует Новый год!
Мы решили, что всегда будем встречать Новый год, ведь это так весело.
Но потом я уже не хотела ничего, только лечь спать. А на моей кровати спал Буссе. Мы взяли его за руки и за ноги и плюхнули на его кровать. А он так и не проснулся. Лассе снял с него одежду и надел ночную рубашку. А потом взял и привязал ему в волосы мой бант.
— Пусть увидит завтра утром, как весело он встречал Новый год!
Мы едем в гости к тете Йенни
Самым интересным из всех рождественских каникул была поездка к тете Йенни. Тетя Йенни живет в усадьбе далеко от нас, за Стурбю. В первое воскресенье после Рождества она пригласила к себе в гости всех нас из Буллербю. Чтобы попасть туда, нам пришлось ехать на санях много часов.
Мама разбудила нас рано и навьючила на нас целую кучу кофт, свитеров и шарфов. Я думала, что задохнусь, прежде чем попаду в гости на праздничный обед. А мама хотела мне повязать на голову еще одну шаль. Тогда я сказала ей:
— Если ты хочешь, чтобы я явилась к тете Йенни чучелом, я лучше останусь дома.
Мы ехали в наших плетеных санях. Папа сидел за кучера и правил. На ногах у него для тепла были большие соломенные боты. Наши сани ехали первыми, за нами шли сёргорденские сани, а последними — норргорденские. Ах, как красиво звенели колокольчики! Нам было так весело, что хотелось петь всю дорогу, но мама велела нам замолчать, чтобы мы не наглотались холодного воздуха. Но мы то и дело что-то кричали Улле, который сидел в санях позади нас. А он передавал наши слова Бритте и Анне.
— Если нас будут угощать селедочным салатом, я уеду домой! — крикнул Лассе.
— И я тоже! — ответил Улле.
Потом он стал объяснять Бритте и Анне, о чем мы говорили. Чуть погодя Улле крикнул нам, что Бритта и Анна тоже поедут домой, если им дадут селедочный салат.
Но мы не поехали домой, хотя нас угостили селедочным салатом. Потому что нам дали еще тысячу других блюд. И нам не обязательно было есть селедочный салат.