— Рик, во-первых… — дядька Край первым решился нарушить наше молчание. — Я хочу, чтобы ты знал, в моём задержании гарнизонными, твоей вины нет. Объяснить свою уверенность сейчас я не могу, но прошу, чтобы ты мне поверил. Даже если бы не вылезла эта история с хабаром со старой части свалки, рано или поздно, меня бы всё равно прихватили. Это точно. Работа у меня там была такая, и тут ничего не поделаешь. Это ясно?
— Ясно, — вздохнул я.
— Во-вторых, — тут голос Края стал тише и неуверенней. — Я вчера… в общем, как только прибыли в Новгород, да…
— Подал документы на моё опекунство, — закончил я за Бронова и тот крякнул от неожиданности. Покрутил ус, с интересом глянул на меня и кивнул.
— Точно. Хельга сказала?
— Нет, услышал ваш разговор с доктором, — честно ответил я.
— Ага… вот как… И… что ты по этому поводу думаешь? — осторожно осведомился дядька Край.
— Я был бы идиотом, если бы отказался, — бледно улыбнулся ему в ответ. — Доктор прав, у меня нет никого ближе, чем ты.
— Хм, а родня родителей, как же?
— Мама была сиротой. А папа… все его родичи в Германии. Мне там делать нечего, — пожал плечами я. — Да и не знаю я никого из них.
— Значит, договорились? Я стану твоим опекуном, а ты думать забудешь о том, чтобы винить себя в моём аресте Гроссом? — остановившись посреди дорожки, Край протянул мне ладонь для рукопожатия. А я замялся… Заметив это, Бронов нахмурился. Улыбка поблекла, а рука пошла вниз.
— Я буду рад, если ты станешь моим опекуном, дядька Край, — затараторил я, наконец решившись сказать то, о чём до сих пор молчал. — Но вот насчёт вины, ты не прав. Она есть и… куда больше, чем кажется.
— Снова здорово, — вздохнул Бронов, но я замотал головой.
— Подожди, дослушай… а хотя… где мои вещи? — пришедшая мне в голову мысль, заставила суетиться. Бронов смотрел на меня с откровенным недоумением.
— Рик… Рик! Угомонись, — наконец не выдержал Край. — Зачем тебе твои вещи?
— Хочу кое-что показать, — замерев на месте, честно ответил я, и Бронов облегчённо вздохнул.
— Я-то думал… — протянул он и, покосившись на меня, покачал головой. — Сразу не мог сказать? Я уж о рецидиве беспокоиться начал.
— Эм… каком рецидиве? — не понял я.
— А ты не помнишь? — нервными движениями набивая трубку, спросил Бронов. — Позавчера ты тоже намеревался вещи взять и уйти… куда-то… Напугал нас до икоты, между прочим.
— Извини… — я почувствовал, как начали гореть щёки и уши, и опустил голову.
— Да ладно тебе, слышал же, что доктор говорил? Нервный срыв. Бывает, — ткнув меня кулаком в плечо, отозвался дядька Край и, неожиданно усмехнулся. — Ладно, идём, покажешь, что хотел, заодно насчёт твоей мнимой вины разберёмся.