торжественностью процитировал он. – Политик вынужден постоянно идти на компромиссы. Я
видел, как дяде приходится заключать сделки с людьми, которые ему не нравятся, и поддерживать
то, что он не одобряет, лишь бы они проголосовали за нужные ему законы. Это не слишком-то
согласуется с принесенным мною обетом, потому я вступил в ряды военных. Наверное, звучит
наивно и идеалистически, но…
– Думаю, это прекрасно, что ты серьезно относишься к своей клятве, – заверила Далмора.
Ворон покраснел:
– Спасибо.
Расставив всю мебель, Фиан повернулся ко мне:
– Пожалуй, мне пора.
Я скорчила несчастную рожицу и кивнула. Фиан, Ворон и Далмора вышли, а Амалия
задержалась, чтобы проверить стену.
– А из Далморы и Ворона вышла бы идеальная пара, – заметила я.
Амалия рассмеялась:
– Есть три серьезных довода против, Джарра. Во-первых, Далмора любит Плейдона. Во-
вторых, между рыцарем Адониса и девушкой с Данаи огромная социальная пропасть. В-третьих,
Далмора слишком молода для серьезных отношений.
– Неправда. Ей восемнадцать, как и всем нам… вам.
– Но они альфийцы, Джарра. – Амалия вздохнула. – У Далморы та же проблема, что и у
меня, только наоборот. Я из первого поколения, родившегося на Миранде. Учитывая, что мужчин
в дальних мирах гораздо больше, чем женщин, общество оказывает большое давление, чтобы
девушки рано выходили замуж и заводили большие семьи. Одна из причин, почему я отправилась
в университет, как раз чтобы избежать этого давления. Я люблю и обожаю маму, но не хочу
выходить замуж в восемнадцать и рожать одиннадцать детей, как она.
Одиннадцать детей! Я знала, что у Амалии есть братья и сестры, но…
– У Далморы все наоборот, – продолжила она. – В ее мире не принято заводить
отношения, пока не закончишь университет. И здесь ей приходится несладко. Учись она на
Данае, то вместе с остальными девчонками шепталась бы по углам, с кем из ребят хочет
познакомиться, но здесь… Далмора не просто попала на курс, где складываются пары, у нее
перед глазами вы, легендарные влюбленные под несчастливой звездой.
– Я не знала… В любом случае, если Далмора и Ворон решат, что нравятся друг другу,
думаю, было бы кретинизмом мешать их счастью.
Амалия безнадежно покачала головой:
– Если ты считаешь кретинизмом позволять культурным ценностям влиять на отношения,
то почему мы двигали эту стену?
Не дожидаясь, пока я придумаю хороший ответ, она вышла из комнаты.
Я вздохнула, вновь переоделась в пижаму и села на пустую кровать, чувствуя глубокую
грусть. Затем попыталась сосредоточиться на чем-то хорошем. Я присоединюсь к своему клану,