Фиан закончил за меня:
– …так что ты не могла рассказать мне или Плейдону, что происходит, поскольку это
доказало бы правоту Петры. – Он помолчал. – Я обещаю, что не буду больше драться вместо тебя,
но хотел бы сражаться бок о бок. Это большая разница.
Я улыбнулась с облегчением:
– Сражаться вместе – это замечательно.
Он вернул мне улыбку.
– И все же ты чокнутая на всю голову, раз не принимаешь лекарства.
– Ты тоже чокнутый. Видел выражение лица Плейдона, когда ты настаивал на
перемещении стены?
Фиан засмеялся:
– Много времени не потребовалось, когда Амалия организовала всех помогать.
– Я не про время и не про то, что к тому моменту все были полностью измотаны, а про
желание делить со мной комнату, когда я так пахну. Чистый идиотизм. – Я помолчала, осторожно
подбирая слова. – Фиан, это же не просто запах, это… Возможно, разумнее будет тебе какое-то
время держаться на расстоянии. Левек сказал, что наши отношения и тебя сделали мишенью.
– Я ждал от тебя подобного предложения, чтобы посоветовать забыть об этом.
– Но…
– Нет! – Даже в полумраке я смогла распознать решительные углы челюсти Фиана. – Что я
сказал Петре? Что никому не позволю нас разлучить. И уж точно не дам какой-то крысе с ее
скунсоком возвести между нами физическую стену. Здесь три воздухоочистителя, так что запах
не проблема.
Он употребил слово «крыса» – оскорбление, которое инвалиды используют для
внеземных. Я мысленно улыбнулась. В этой битве мы сражались вместе.
Фиан откатился от меня, включил светильники на полную мощь и вылез из постели. Я
предлагала оставить между кроватями промежуток, пока не выветрится вонь, но он уперся, мол,
надо, как обычно, их сдвинуть. Фиан был удивительно, безумно упрям, и я любила его за это.
– Мне пора в душ, чтобы успеть к завтраку.
Я проводила его до дверей завистливым взглядом. Мне отчаянно хотелось смыть жирный
гель с волос и очиститься как следует, но нельзя. От воды скунсок снова начнет палить кожу.
Захватив баночку с ненавистным гелем, я направилась к зеркалу. Восстанавливающая
жидкость полностью исцелила глаза, так что отражение своего лица в жутких зеленых и
фиолетовых пятнах я видела совершенно четко.
Вздохнув, я тщательно втерла гель в кожу, задыхаясь от перебивающего все запаха лилий
Озириса. Всю жизнь я тосковала, мечтая о сотнях миров, которыми могла любоваться лишь по
телику, но никогда в реальности. Однако сейчас радовалась, что не попаду на Озирис и не увижу
эти знаменитые поля светящихся белых цветов, раскрывающихся на закате, наполняя воздух