звонок.
Значит, она с одним из других своих девяти про-детей. Я почувствовала укол вины за то,
что краду часть чьих-то еще драгоценных двух часов с Кэндис.
Где-то через минуту она вернулась.
– Извини, Джарра. Другие мои про-дети не должны знать, что я твоя про-мама. С
психологической точки зрения для них будет вредно чувствовать, что я сравниваю их со
знаменитым подполковником Телл Моррат.
Я была слишком потрясена, чтобы говорить. Правила Земной Больницы запрещали Кэндис
обсуждать со мной ее собственную семью или других про-детей, потому прежде она никогда их
не упоминала. А то, что она назвала меня знаменитой…
– У Земной Больницы есть постоянный судебный запрет, препятствующий журналистам
нарушать конфиденциальность про-родителей, – продолжила Кэндис с озабоченным выражением
лица, – так что, пока ты не упоминаешь меня в интервью, это не должно стать известно публике.
Ошеломление сменилась болью. Я полагала, Кэндис будет волноваться за меня, а она даже
не спросила, как я. Изо всех сил я старалась придать голосу спокойствие и хладнокровие.
– Если когда-нибудь придется давать интервью, я постараюсь тебя не упоминать.
– Хорошо. – Про-мама улыбнулась. – С облегчением отмечаю, что ты выглядишь уже
лучше. Фотография в ТНЗ напугала меня, но полковник Левек объяснил про медицинский гель и
сказал, что цвет кожи через несколько дней вернется к норме.
Чувство уязвленного самолюбия пропало. Стоило догадаться, что военные свяжутся с ней,
как и с советом клана, вот почему Кэндис волновалась меньше, чем я ожидала.
– Боюсь, сначала я была с ним немного груба, – призналась Кэндис. – Я разозлилась, что
армия позволила кому-то напасть на тебя.
Кажется, тут я застонала, потому что выглядела она очень виноватой.
– Мне жаль. Прошло так мало времени с тех пор, как ты попадала в неприятности в
следующем шаге. Трудно привыкнуть, что ты не только взрослая, но и высокопоставленный
военный офицер. К счастью, полковник Левек прекрасно все понял, и у нас была приятная долгая
беседа о тебе.
Моя про-мама долго и приятно беседовала обо мне с полковником Левеком! Я сдержала
вскрик смущения.
– О чем именно вы говорили?
– О, мы обсуждали твое детство. Он казался очень заинтересованным.
Я вспомнила все свои косяки, представила, как Кэндис рассказывает о них Левеку и едва
сдержала дрожь.
– Я забираю чье-то время с тобой, поэтому лучше пойду.
Когда я завершила звонок, Фиан рассмеялся:
– Представляю, как Кэндис выговаривала Левеку, что тот не проявил надлежащую заботу о