Мне хотелось сказать Абилову, что «положительный опыт», в котором нет ничего вроде бы ложного и в то же время все неправдиво, никому не принесет практической пользы.
— Привет пинкертонам! — раздается за спиной голос Лени Назарова.
— Салют! — гаркнул Рат.
Мухаметдинов, вошедший вместе с Леней, усаживает гостя на диванчик.
— Ну вот, товарищ Назаров, оперативники в сборе, а следователь, как освободится, подойдет. Они расскажут подробнее, я только знаю, что кражи раскрыты и вещи найдены. А что еще нужно замполиту?
— Товарищ, — Рат кивнул на Леню, — не Назаров, а Н. Леонидов.
В комнате становится тесно и шумно. Оказывается, за каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут, если дружно взяться, можно решить уйму всяких проблем — от футбольных до космических.
Дошла очередь и до Гандрюшкина с его хитроумными посылками. Леня достал блокнот, сдвинул брови, и теперь это действительно был Н. Леонидов «при исполнении служебных обязанностей».
Закончив обстоятельный допрос, он подумал и сказал:
— Опубликуем под рубрикой «Будни милиции», название «Вернуть украденное».
— С восклицательным или без? — уточняю я.
— Без. — И, спохватившись, что попался на розыгрыш: — Ну чего смеетесь? Хочется показать вашу работу в динамике. Это ж лучше, чем сухая информация.
Против динамики мы не возражали, и Леня, пряча блокнот, с сожалением говорит:
— Конечно, статья есть статья, особенно не развернешься. Вот в документальном рассказе… я бы вас изнутри высветил.
— Не угрожай, — смеется Рат.
— Нет, серьезно, ребята, у меня получилось бы. Только против рассказа есть «но»: материал для читателя неинтересный, если б убийство…
— Разве для пробуждения читательского интереса нужна обязательно кровь? — вмешивается Фаиль.
— Нет, конечно, но из-за краж как-то неудобно огород городить.
Рат обиделся не на шутку:
— Леня, тебя никогда не обворовывали?
— Судьба миловала. Понимаю, куда ты клонишь…
— Вот, вот. Если обворуют, даю голову наотрез, будешь считать свое ограбление самым важным для милиции.
Леня, смеясь, поднимает руки:
— Хватит, сдаюсь.
В этой гимнастической позе его застает Асад-заде, которого Мухаметдинов сразу представляет:
— Наш молодой следователь. Это его первое серьезное дело.
— Поэтому он ходит не иначе, как с протоколами в руках, — добавляет Рат, а сам тут же забирает у него исписанные страницы и жадно просматривает их.
Дочитав протокол, Рат с раздражением бросил его на стол.
— Врет он, все врет — и, поскольку Леня с Мухаметдиновым уже ушли, добавляет по адресу Ризаева пару непроцессуальных терминов.
На очной ставке с Гандрюшкиным Ризаев повторил, что две шерстяные кофточки, нейлоновую блузку и свитер, украденные у Саблиных, продал на улице.