— Оскар мертв… — начал он.
— Говори по-английски, — выговорил я с трудом из-за наличия во рту вареного мяса.
Он сел и сцепил пальцы, чтобы как-то собраться с духом, а ему это было необходимо.
— Оскар разбился и погиб, — повторил он по-английски.
— Я знаю. Видел.
— Ты видел? Как это случилось?
На нем были темно-синий костюм, белая рубашка, серебристый галстук. Лицо явно испуганное. Я пожал плечами.
— Он перевернулся перед самой посадкой.
Пожилая официантка появилась из-за стойки, оглядела Вейко с ног до головы как нечто достойное только презрительного фырканья и процедила:
— Да?
Вейко заказал кофе. Она прошествовала обратно, весьма надеясь, что кофе у них кончился…
— Откуда он прилетел? — спросил Вейко.
— Не знаю. Он работал на тебя?
Вейко резко выпрямился, словно я выплеснул свой завтрак ему на колени.
— Нет. Кто сказал, что он работал на меня?
Я отодвинул от себя остатки вареного мяса и закурил.
Я жаждал зрелища. Не часто можно видеть Вейко таким испуганным. В жизни не все так прямолинейно. Только чтобы поддержать его крайнее возбуждение, я заметил:
— Да точно не знаю. Так, ходят какие-то слухи.
— Нет, на меня он не работал. Он собирался, — это да.
И вдруг в его глазах промелькнула хитринка.
— А ты на кого работаешь?
— На компанию «Каайа». Да еще случайные приработки. Развожу охотников по округе.
Он внимательно изучал меня. Старая дева принесла ему кофе и осведомилась, не желаю ли я.
— Спасибо, нет.
Когда она ушла, я начал снова:
— Ну, поехали дальше, Вейко. Ты ведь пришел сюда не для того, чтобы пожелать мне счастья в день рождения? Тем паче, что сегодня между прочим не тот день. Или речь все еще о той работе в Швеции, на которую ты хотел меня подрядить?
— В Швеции?.. — затем он вспомнил, — Нет, нет, не то. Я слышал, наняли другого. Но я хочу, чтобы ты отвез меня кое-куда, сегодня днем, но чуть попозже.
Меня вовсе не захлестнула радость до краев от перспективы работать на Вейко, но дело есть дело, тем более сейчас, когда работа для «Каайа» действительно была закончена.
Я кивнул.
— Куда?
— Потом скажу.
С точки зрения Вейко это звучало убедительно и нормально.
Мне пришлось уточнить:
— Все в порядке — если ты будешь иметь в виду, что я могу загробить всю идею, если мне не понравится, куда ты собираешься и что ты собираешься везти.
Он опять резко выпрямился.
— Что это я должен везти? Почему это я должен что-нибудь везти?
Я затушил сигарету.
— Не знаю. Я просто сказал «если», и это обсуждению не подлежит. Когда?
— В пять часов здесь. Я подброшу тебя на машине.
— Ладно.
Я некоторое время наблюдал за ним. Он мешал свой кофе. Мешал уже дважды.