Дорога до Лондона прошла в полном молчании. Генри, именно он, а не Флинн, который за время перелета ни разу не взглянул в ее сторону, предложил сначала заехать домой и переодеться, но Хелена отрицательно покачала головой, и он, понимающе кивнув, назвал водителю адрес больницы.
На улицах клубился холодный туман, который обычно вызывал у лондонцев лишь раздражение, но Хелена вдруг поняла, что рада быть здесь. Тоскана была прекрасным сказочным сном, который закончился сегодня утром.
Когда машина затормозила у главного входа в больницу, Хелена, не дожидаясь своих спутников, устремилась туда. После короткого телефонного разговора с Изабеллой она уже знала, где находится палата отца.
Изабелла сидела у двери в палату Томаса. Ее обычно безукоризненный макияж почти стерся, а волосы растрепались – она выглядела усталой и постаревшей.
Услышав шаги, Изабелла подняла на нее полные слез глаза, и Хелене показалось, что ее сердце перестало биться.
– Он… – выдохнула она, не в силах закончить предложение.
Изабелла покачала головой:
– Доктора говорят, что операция прошла успешно. Они сделали ему… Что-то. Я ничего не понимаю в этих медицинских терминах. Я вообще ничего не понимаю…
«Это просто такой день, – подумала Хелена. – Сегодня никто ничего не понимает».
К ним подошли Флинн и Генри. Флинн обнял плачущую мать и зашептал ей на ухо что-то успокаивающее.
Интересно, знал ли он о романе Изабеллы и Томаса, продолжающемся уже больше десяти лет?
Собравшись с духом, Хелена вошла в палату отца. Лежа без сознания на белой больничной койке в окружении непонятных аппаратов, Томас казался невероятно хрупким и уязвимым.
– Ох, папочка! – Хелена почувствовала, как по ее щекам текут слезы.
– Хелена? – позвал ее заглянувший в палату Генри, но она не обернулась. – Вы в порядке? Вам что-нибудь нужно?
Нет, она определенно была не в порядке. Боль, копившаяся в ее душе в течение этого ужасного дня, похоже, достигла критической массы и растеклась по всему ее телу, парализовав мышцы и ломая кости. Ей казалось, что только благодаря гневу она все еще может стоять на ногах. Гневу на двоих мужчин, жестокость которых разрушала ее изнутри: на отца, который едва не умер, и на Флинна, неспособного понять ее.
Она не понимала, что делать дальше, не знала, как удержать распадающийся на части мир. Но был человек, который сможет справиться с этой задачей.
– Мне нужна моя сестра.
* * *
Флинн потратил целый час на уговоры, но все же убедил мать немного отдохнуть. Правда, вместо того, чтобы поехать к себе, она отправилась в дом Томаса, заявив, что только там сможет заснуть. Вероятно, после этого тайну отношений Изабеллы и Томаса можно было считать официально раскрытой. Видимо, сегодняшний день был специально предназначен для обнародования семейных секретов и извлечения скелетов из шкафов.