Он кивнул.
— И не только?
Он снова кивнул.
— И давно это?
— Ну… некоторое время…
— Сколько?
— Год.
— А-а-а-а-а-а-а-а!
У меня вырвался жуткий звериный вопль. Я даже не подозревала, что способна издавать такие звуки. Вот так было разбито мое сердце. Так окончилась моя восхитительная чистая первая любовь. Он выложил мне все детали видно, хотел облегчить душу. Это была нахальная легкомысленная юная блондинка, которую я частенько видела на концертах. Наши общие друзья знали об их романе давным-давно. Я узнала последней.
— Значит, пока я моталась в Лондон, выбивая для вас контракт, пока рассылала фирмам ваши записи, пока руководила вашим фан-клубом, ты занимался этим за моей спиной?
Он закрыл лицо руками и кивнул.
Я разрыдалась горько и безутешно. Но вскоре взяла себя в руки. Джонни по-прежнему сидел сгорбившись и уткнувшись лбом в руль. Я склонилась к моему уже бывшему парню, обняла его и принялась утешать:
— Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо. Я понимаю. — Его душевное состояние было для меня гораздо важнее, чем мое собственное.
Я не наорала на него, не впала в истерику, не отвесила ему пощечину. Я не перепортила его любимые диски, не покромсала шины его велосипеда, не угрожала его новой подружке (новой? ха!). Более того — я назначила ей встречу, крепко обняла и сказала что-то вроде: «Все в порядке. Я не злюсь. Я все понимаю. Он отличный парень. В жизни всякое бывает, верно?» Джонни одобрительно улыбался. Я знала, что мужчинам отвратительны разъяренные фурии, а поскольку тогда я еще надеялась его вернуть, то рассудила, что не стоит закатывать скандал и терять чувство собственного достоинства.
Когда одна моя подруга назвала его «кобелем», я тут же встала на его защиту. Я никому не позволяла оскорблять его в моем присутствии. Я придумала ему множество оправданий. Он солист рок-группы, он чертовски красив, он талантлив, у него, как у всякого творца, на душе неспокойно. Это была первая юношеская влюбленность, разрыв был неизбежен. Она сама его окрутила, он не сумел ей противостоять. При этом я втайне от всех перебирала в памяти события последних двух лет и понимала, что давно могла бы его разоблачить. Но я его идеализировала и видела только то, что хотела видеть.
Мне никогда не было так больно. Меня никогда так жестоко не предавали. Поэтому я поклялась, что никогда не сделаю ничего подобного по отношению к другому человеку. Я свернулась калачиком и ушла в анабиоз примерно на четыре года.
В заключение своей печальной повести я сказала:
— После нашего разрыва я решила, что женщине не годится откладывать в долгий ящик свои собственные мечты, пока она помогает самореализоваться партнеру. И пожалуй, именно тогда я пришла к выводу, что единственный способ обезопасить себя от новых сердечных страданий — никого не подпускать к себе слишком близко. Так я и жила, пока не встретила Кристиана. И потому я здесь. Я-то думала, что умею контролировать свои чувства. Я была уверена, что человек сам решает, в кого ему влюбляться, а в кого нет. Я считала, что смогу запретить себе увлекаться неподходящими мужчинами. Если вы понимаете, о чем я.