То есть, мы имеем ситуацию, когда, как минимум, две трети населения категорически против Асада. Да, эти две трети расколоты на множество группировок, которые воюют, в том числе, и между собой. В том числе ненавидят друг друга не меньше чем Асада, но они против Асда все.
Максим Калашников: Ну что ж, а теперь давайте попробуем трезво оценить шансы Москвы в нынешней сирийской войне.
Игорь Стрелков: В этой ситуации, что мы стремимся добиться? Как мы можем вообще победить там, если те силы, которые мы предоставили в помощь Асаду, они даже, они способны дать только временный тактический перевес. Да, если сейчас делать каждый день по 200 самолетовылетов то, наверное, можно остановить наступление исламистов где-то на каких-то участках локальное поражение. Причем наносить-то должны именно войска Асада, плюс ударные подразделения Корпуса Стражей Исламской революции, Хезболлы, хазарейских добровольцев из Афганистана, их даже туда притащили иранцы. Но переломить ход военных действий, который был стабильно последние два года – не выгоден для Асада. Не то что невыгоден, а вел Асада к поражению. Не сможем мы переломить ход этих военных действий. Мы можем только дать тактические преимущества, на какое-то время задержать агонию, которая уже была.
Теперь давайте посмотрим задачу, которая сейчас ставится. Сейчас разрекламировано наступление. Но вот месяц идут боевые действия, две недели идет наступление. Да, есть достигнутые определенные тактические подвижки. Где-то 5 деревень взяли, где-то 7, какой-то городок небольшой захватили. 2 или 3 квартала в Алеппах продвинулись, в Джабаре продвинулись, где-то еще продвинулись. Но, не где наступление не завершено, не перешло в оперативный успех. Везде продвижения тактические. Для того, чтобы оценивать это – необязательно находиться на месте. Любой человек, хоть какое-то имеющий отношение к военному делу и знающий его закономерности, развития боевых действий – он может дать эту оценку, просто глядя на карту, на динамику боевых действий. Пока только тактические успехи. Стратегического успеха нет. Возможно, он будет. Возможно, даже удастся освободить, может быть полностью Алеппо, я не исключаю этого. Хотя мало вероятно, я не исключаю. Возможно удастся деблокировать фактически блокированные из трех сторон Дамаска. Зачистят восточную Гуту или еще что-то. Тоже, без огромных потерь, только с воздуха не получиться. Но стратегически войну переломить – не получиться.
Максим Калашников: Но нам все время говорят, что русские не будут входить с Сирию крупными сухопутными силами. Что на самом деле будут воевать иранцы, иранские союзники, вроде движения Хезболла. Они будут пехотой, мы будет только прикрывать с воздуха и руководить, снабжать разведданными. Но, сразу рождается вопрос. Вообще-то, война в Сирии идет с 2011 года. И за 4 минувших года иранцы, а Иран крупное государство, крупная страна, население – Германия предвоенная, которое очень легко может поставить под ружье миллионную армию. А в Сирию послать 100 000… Почему Иран, со своими боеспособными силами не смог переломить ситуацию в Сирии? Почему не смог сам победить ИГИЛ? Ей понадобилась помощь Российской Федерации?