– Вот как? – удивился шевалье. – Мне доводилось слышать о многочисленных талантах этого архитектора!
– Да будет вам известно, что Рамигарт был монахом! – наставительно заметил Даниэль и важно насупился, словно он тоже принимал участие в создании этой твердыни.
– Разве сие умаляет его талант строителя? – не удержался от ехидной реплики де Брег.
– Боже вас упаси!
– Вот и я так думаю, – кивнул Орландо и повернулся к графине: – Полагаю, что сверху замок выглядит ещё прекраснее. Жаль, что простым смертным не дано парить над землёй, подобно птицам и Ангелам Господним.
– Если вам это интересно, шевалье, то обязательно покажу свиток, на котором изображён план этой твердыни с пометками, сделанными рукой Рамигарта.
– С превеликим удовольствием, ваша светлость. Я почту за честь увидеть труды великого мастера, почитаемого далеко за пределами этих земель!
После прибытия в замок и скромного ужина мы разошлись по предоставленным нам покоям. Признаться, дорога изрядно меня утомила, и я сразу отправился спать, проваливаясь в тяжёлый, лишённый сновидений сон…
Мне показалось, что едва смежил веки, как раздался стук в дверь, но судя по темноте, царившей в комнате, немного поспать мне всё же удалось. Вздохнув, я поднялся с кровати и, едва не засыпая на ходу, открыл дверь, чтобы увидеть недовольное лицо Орландо де Брега. В руках шевалье держал какой-то свиток, перевитый широкой пурпурной лентой, украшенной множеством сургучных печатей.
– Вы что, спите?! – нахмурился Орландо, словно подозревал меня в неких непотребных и совершенно непозволительных действах.
– Какой уж тут сон, – сказал я, стараясь хоть немного проснуться. – Среди ночи…
– Прекрасно! – проходя в комнату, сказал он. – В вашем возрасте излишний сон вреден.
– Как бы не так, – буркнул я и попытался не зевнуть.
Судя по одежде, шевалье ещё не ложился. Я вздохнул и хотел напомнить, что ночью, как бы это ни странно прозвучало для досточтимого шевалье, мирянам дано право наслаждаться отдыхом, а не разглядывать старинные рукописи, но… Как мудро подмечали древние: «Quod licet Iovi, non licet bovi!» – что позволено Юпитеру, не дозволено быку! Посему мне осталось лишь развести руками и промолчать.
– Смотрите, Жак, – произнёс шевалье и разложил на столе свиток, оформленный, надо заметить, весьма странным образом. Эта несообразность заключалась в более привычном для древних рукописей соположении графики и текста, называемом «Volumen».
План замка был исполнен с удивительным прилежанием и точностью, отличавшими труды старых мастеров, но, увы, безвозвратно утерянными нынешним поколением. Как ни прискорбно это признавать, но основательность прошлых лет исчезает, оставляя временам грядущим лишь суетливую небрежность!