– Как это понимать? – спросил Орландо.
– Эта тварь, сударь, едва не украла кусок хлеба! Клянусь Господом, она вырастет такой же шлюхой, какой была её мать!
– При чём здесь её родительница?
– Эта тварь мне хорошо известна! Она служила у меня, но… – Торговец сделал паузу, но быстро нашёлся с ответом и продолжил: – Женщина проворовалась и была наказана за своё преступление!
– Неужели? – прищурился де Брег.
– Клянусь Гробом Господним!
– Давно ли это произошло?
– В начале лета, сударь.
– Вот как… – Орландо недовольно усмехнулся. – Как же зовут это дитя?
– Амели, сударь. Эта тварь…
– Как звали её мать?
– Эйлин.
Шевалье повернулся к священнику и кивнул на хлыст, который тот держал в руках.
– Отче, вы не будете так любезны…
– Ради всего святого, – с некоторым удивлением произнёс отец Даниэль.
Позволю себе заметить, что сам Орландо де Брег никогда не пользовался ни хлыстом, ни плетью, считая эти вещи оскорбительными для лошади. Иногда мне казалось, что его гнедой жеребец понимает хозяина гораздо лучше людей.
– Благодарю вас, – кивнул шевалье и, немного нараспев, словно читал невидимую книгу, начал: – Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом![16] – Он сделал небольшую паузу и вдруг рявкнул: – Не так ли, тварь?!
Удар! Оглушительный визг этого торговца разорвал томный осенний вечер. Он закрыл лицо руками и закричал. Сквозь пальцы показалась кровь. Судя по его воплям, шевалье де Брег рассёк мясо до самых костей!
Когда на крики прибежали городские стражники, то торговец уже охрип и едва дёргался, когда очередной удар рвал окровавленное мясо. Шевалье хлестал купца с такой силой, что я был искренне удивлён, как тот ещё не отдал душу Всевышнему. Право слово – это было бы самым лёгким исходом. Лицо напоминало кусок убоины, а руки и тучное тело были покрыты такими ранами, что отчётливо виднелись кости.
К моему удивлению, отец Даниэль, довольно спокойно наблюдавший за этой экзекуцией, приказал стражникам не вмешиваться, пока де Брегу не наскучит его развлечение. Когда шевалье бросил это занятие, священник повелел арестовать не только избитого торговца, но и всё семейство, обвинив их в богопротивной ереси и лжесвидетельстве. Покончив с этим делом, он вежливо попрощался и отбыл в Святой Трибунал, увозя с собой гобелены Буасси.
– Что же произойдёт с его семьёй, шевалье? – оправившись от увиденного спросил я.
– Какой семьёй? – удивлённо дёрнул бровью Орландо.
– Забитого торговца.
– Полагаю, что ничего хорошего, – равнодушно пожав плечами, сказал де Брег. Он вытер рукой пот, который покрывал разгорячённое лицо и поморщился. – Если за дело взялся наш дорогой святоша, который чуть не выхлебал винный погреб Буасси, то эти люди обречены на очищающий огонь костра. Дьявол, вот уж никогда бы не подумал, что отец Даниэль пьёт как лошадь и обладает таким изрядным здоровьем! Бражничать, как ни крути, дело нешуточное!