— Вы просто великолепны, Джози, — искренне сказал он.
— Вам определенно нравятся голубые тона.
— Что, простите?
— Спасибо, Глен. Вы тоже великолепно выглядите.
Он, слегка придерживая, вел ее вниз по лестнице.
— Снег в день свадьбы плохой знак, — пожаловалась Марта. — И почему я не заказала хорошую погоду?
Джози била сильная дрожь.
— Вам холодно, — заметил Глен.
— Очень, — подтвердила Джози.
— Только несколько снимков, — закричал фотограф.
— И никто не смеет выглядеть замерзшим! — сказала Марта. — Мне на свадебных фотографиях лиловые губы не нужны.
— Лиловое идет к сиреневому, — пробормотала Джози.
Фотограф разместил их на ступенях лестницы и защелкал аппаратом.
— Ну вот, — отряхнул Глен свой смокинг, — накиньте это, может быть, не подхватите воспаление легких.
К церкви подтянулись лимузины. Вокруг Марты взвилось облако влажного конфетти, которое, упав к ногам, налипло на туфли, и без дальнейших проволочек все они поспешили вниз по лестнице. Марта и Джек сели в первый автомобиль. Подружки невесты и шафера последовали за ними, сев во второй.
Джози упала на кожаное сиденье и немного подвинулась, освобождая место для других. За ней сел Глен. Из динамиков лилась мягкая американская музыка диско, и мириады мелких огоньков пульсировали в ее ритме на потолке лимузина. Глен вытащил бутылку шампанского, открыл ее, не пролив ни капли — что было само по себе чудом, поскольку автомобиль уже тронулся с места и нагонял первый — и налил им всем по бокалу.
Он приблизил свой бокал к ее бокалу.
— Тост за самую красивую подружку невесты, — произнес он.
Джози чокнулась с ним:
— И за самого красивого шафера.
Глаза Глена мерцали в огнях светомузыки. Джози спустила его пиджак с плеч, и вместе с ним спустилась и бретелька платья. Внезапно, несмотря на снег, который ветер швырял на стекла машины, в ней стало очень тепло. Сейчас Джози была рада, что ее двоюродная сестра не согласилась на свадьбу в спокойной тишине Фиджи. Теперь ей очень нравилась свадьба Марты. Она позволила себе слегка улыбнуться самодовольной улыбкой, а бретельке — соскользнуть еще ниже. Возможно, Мэт Джарвис еще позвонит, чтобы извиниться, но будет уже слишком поздно.
— Нанести удары сразу четверым, с этим не справился бы и чемпион мира по боксу, — сказала Холли, с готовностью промакивая царапины Мэта кусочком ткани, пропитанной в виски «Джек Дэниелс». Ее лицо было белым и озабоченным, а пальцы поправляли ему волосы.
Мэт лежал в звукозаписывающей студии на трех составленных стульях, а Холли прижимала к ссадине на его щеке полиэтиленовый пакет со льдом.