— У меня не слишком-то хороший характер. Ты меня еще узнаешь.
— Я знаю тебя. Знаю вдоль и поперек.
— И да и нет.
— Ты сомневаешься в моей любви?
— Я боюсь богов.
— Я ничего не боюсь.
— Совершенство приводит к немедленному отчаянию. Немедленному. Время здесь ни при чем.
— Если ты в отчаянии, значит, ты сомневаешься в моей любви.
— Возможно.
— Остановись, слышишь?
— Нет.
— Как мне доказать, что я тебя люблю?
— Я думаю, это невозможно.
— Я выпрыгну из машины.
— Не говори глупостей.
— Выпрыгну.
И в следующую секунду она выпрыгнула из машины.
Раздался звук, похожий на короткий взрыв, резкий ток воздуха, и ее уже не было рядом. Дверь распахнулась, щелкнула, качнулась и захлопнулась. Сиденье рядом со мной было пусто. Я свернул на травянистую обочину и затормозил.
Посмотрев назад, я увидел ее — темный неподвижный комок у края дороги.
У меня бывали в жизни страшные минуты. Многие из них я познал уже потом. Но эта из всех осталась самой прекрасной, самой чистой и самой глубоко ранящей.
Задыхаясь от ужаса и тревоги, я выскочил из машины и побежал по дороге назад. Дорога была пустынная, тихая, в синих сумерках почти ничего не разобрать.
О, бедная хрупкость человеческого тела, беззащитность яичной скорлупы! Как только ненадежное устройство из плоти и костей не гибнет на этой планете с твердыми поверхностями и беспощадной смертоносной силой тяжести? Я слышал явственно хруст и ощущал удар тела о дорогу.
Головой она уткнулась в траву, подогнутые ноги лежали на обочине. Страшней всего была первая секунда, когда я подошел к ней и увидел, что она недвижима. Я опустился на колени и застонал вслух, не решаясь притронуться к, возможно, страшно искалеченному телу. В сознании ли она? Вдруг сейчас закричит от боли? Мои руки парили над ней в проклятой беспомощности. Теперь, подле недвижно распластанного тела, которое я даже не смел обнять, мое будущее разом изменилось. И тут Джулиан сказала:
— Прости меня, Брэдли.
— Ты сильно расшиблась? — спросил я срывающимся, сдавленным голосом.
— Нет, по-моему. — Она села и обвила руками мою шею.
— Ох, Джулиан, осторожно, ты ничего не повредила, не сломала?
— Нет… точно нет… Посмотри, здесь всюду эти горбатые подушки из травы, или мха, или… на них я и упала.
— Я боялся, что ты упала на дорогу.
— Нет. Я опять ободрала ногу… и лицом ударилась… уф! Ничего, наверно. Только больно. Подожди-ка, я попробую пошевелиться. Да… все в порядке… Прости меня.
Тогда я по-настоящему обнял ее, и мы прижались друг к другу, полулежа среди травянистых мшистых кочек у канавы, заросшей цветущей крапивой. Лунное блюдо со сливками уменьшилось и побледнело, стало блестеть металлом. Мы молча обнимались, и тьма стала сгущаться, воздух сделался плотней.