Оставался только папа. Единственный человек, который мог понять. Но даже ему я боялась рассказать. Он бы рассказал маме, и мне бы запретили вообще подходить к дереву. Так что я молчала, продолжала взбираться на дерево и испытывать нечто вроде светлой грусти от того, что возвышаюсь над всем миром.
А несколько месяцев назад я заметила, что разговариваю с деревом. Это был настоящий разговор, только я и дерево. А когда я спускалась, мне хотелось плакать. Ну почему у меня нет настоящего друга, с кем можно было бы поговорить? Почему у меня нет лучшего друга, как у всех остальных? Да, в школе были ребята, с которыми я общалась, но близких друзей у меня не было. Никому не хотелось лазить на дерево. Вдыхать солнечный свет.
В тот вечер после ужина папа пошел рисовать. Холодным вечером в свете фонаря на крыльце он завершал работу над восходом солнца.
Я надела куртку и села рядом.
Через несколько минут папа спросил:
— Что у тебя на душе, милая?
Ни разу за все время, что я провела, наблюдая за его работой, папа не задавал мне этот вопрос. Я смотрела на него, не в силах говорить.
Папа нанес очередной оранжевый мазок и очень тихо сказал:
— Поговори со мной.
Я вздохнула так тяжело, что даже сама удивилась.
— Я понимаю, почему ты это делаешь, пап.
Он попытался пошутить.
— Может, ты и маме это объяснишь?
— Правда, пап. Я понимаю теперь, почему целое больше суммы своих частей.
Папа перестал смешивать краски.
— Правда? И что же произошло? Расскажи!
И я рассказала ему про платан. Про вид и про звуки, и про цвета, и про ветер, и на такой высоте кажется, будто летишь. Как это похоже на волшебство.
Папа ни разу не перебил меня, и когда я закончила, я взглянула на него и прошептала:
— Ты залезешь туда со мной?
Он долго раздумывал над этим, потом улыбнулся и сказал:
— Я уже староват для этого, Джулианна, но я обязательно попробую. Как насчет этих выходных?
— Отлично!
Я была так взволнована, что, кажется, за всю ночь не проспала и пяти минут. Суббота была уже совсем близко. Я не могла дождаться!
На следующее утро я побежала к дереву ни свет ни заря. Я видела, как за облаками восходит солнце, посылая огненные стрелы из одного конца мира в другой. Я увлеклась составлением мысленного списка того, что должна показать папе, как вдруг услышала внизу шум.
Под деревом остановились два больших грузовика. Очень больших. У одного из них был пустой прицеп, а у другого такая кабинка, которой пользуются электрики, чтобы устранять аварии на высоко протянутых силовых кабелях.
Четверо мужчин разговаривали и пили из термосов, и я чуть не крикнула им: