Мама вовсе не смутилась, напротив, казалась вполне счастливой. Они с папой улыбались друг другу, и, если честно, мне показалось, что она даже хихикала. Папу забавляла ситуация, хотя он и старался это скрыть. Но вот что меня удивило: папа очень гордился, что этот шум производили его сыновья. Правда, я не сразу поняла это.
Странно, ведь папа никогда особенно не поощрял увлечение моих братьев музыкой, хотя никогда и не критиковал их за это. Причину папиной гордости я поняла только тогда, когда мистер Лоски начал выяснять, как Мэтту и Майку удалось сделать профессиональную запись, и они рассказали ему про работу, накопленные деньги и удачно приобретенное оборудование.
По братьям было видно, что они тоже довольны. Еще бы! Линетта так расхваливала «Ледяную свечу»! Она говорила совершенно искренне, даже не верилось, что это ее слова.
Я огляделась и вдруг поняла, что мы ужинаем в компании незнакомцев. Мы много лет жили друг напротив друга, но я совершенно не знаю этих людей. Линетта умеет улыбаться. Мистер Лоски на улице всегда казался таким безупречным, но этим вечером стало ясно, что под блестящей поверхностью скрывается гнилая начинка. А всегда несколько отстраненная миссис Лоски вдруг стала вся какая-то дерганая. Неужели она из-за нас так нервничала?
А хуже всего дела обстояли с Брайсом — мне пришлось признать, что я совершенно его не знала. И, учитывая новые сведения, узнавать ближе не хотела. Я смотрела на него и чувствовала какую-то странную пустоту — ни огня, ни гнева, ни волнения.
Ничего.
Когда с десертом было покончено и пришло время уходить, я подошла к Брайсу и извинилась за свое поведение.
— Я должна была позволить тебе извиниться, и спасибо вам за вечер. По-моему, все прошло замечательно, во всяком случае, моя мама отлично провела время, это для меня очень важно. — Мы смотрели друг на друга, но он словно не слышал меня. — Брайс? Прости меня.
Он кивнул, а потом наши семьи попрощались и пожелали друг другу спокойной ночи.
Я шла за державшимися за руки родителями и братьями, несшими то, что осталось от наших пирогов. Мы все уселись на кухне, Мэтт налил себе молока и сказал Майку:
— Этот мистер Лоски нас сегодня здорово достал, да?
— Может, он решил, что мы влюбились в его дочь?
— Только не я, приятель! Может, ты?
Майк тоже налил себе молока.
— Ну уж нет! Это Скайлер. А я об этом и не думал. — Он ухмыльнулся. — А она была в ударе, да? Интересно, с чего бы это?
Папа положил себе кусок пирога.
— Вы, ребята, сегодня проявили железную выдержку. Не знаю, смог бы я сохранить хладнокровие в подобной ситуации.