Таковы были правила игры.
Так как приток страждущих хирургического вмешательства нарастал, встал вопрос о приглашении в надомную операционную помощника-ассистента, и лучше, чтобы им оказалась женщина, ибо Шильбаум-младший по-прежнему оставался холостяком, а его мать уже не справлялась с хлопотами по приему многочисленных визитеров, число коих всегда соразмерно водящимся в доме деньгам. В состоянии ли была пожилая женщина — мать Вульфа — в одиночку приготовить и сервировать стол, если в их дом по улице Чаплыгина беспрерывным потоком доставлялись немыслимые по тем временам осетры из Астрахани, камчатские крабы и экзотические фрукты: гранаты, хурма и фейхуа из Закавказья?!
Наконец, Вульф Лейбович после настоятельных просьб матери разыскал в одной московской больнице свою бывшую подчиненную, хирургическую сестру, с которой три года проработал во фронтовых госпиталях. Клавдия Власовна Булавкина, пережив при бомбежке Ленинграда смерть своих крошечных близняшек, гибель на фронте мужа-летчика и почти два года штрафбата, куда ушла медицинской сестрой искать смерти, охотно приняла предложение бывшего начальника.
В лице Клавы семья Шильбаумов нашла не только ассистентку и хирургическую сестру для основного добытчика денег — Вульфа Лейбовича, — но и, что важнее, — экономку и кухарку. При необходимости она беспрекословно переходила от стола кухонного к столу операционному и обратно…
* * *
Знания — дороже всех сокровищ мира — так всегда считали представители тех органов, в чьи обязанности входит обладание этими самыми знаниями, что по долгу службы стоят на страже государственной безопасности и находятся в постоянном поиске источников этих самых знаний, суть — информации.
Чувство неуязвимости, возникшее в душе Вульфа Лейбовича от общения с порочными подружками сильных мира сего, оказалось мнимым и улетучилось тотчас, когда Шильбаум-младший получил вежливое, но неотвратимое приглашение в Дом на Лубянской площади.
Зима пятидесятого года. Умы генералов госбезопасности уже заражены вирусом дела врачей-убийц, но конкретный план еще не сверстан и не хватает тайных пособников в стане жидоинтеллигентных докторов. Почему бы не попробовать с Вульфом Шильбаумом, ведь он свой в среде медиков, да и папа у него — известный профессор психиатрии! А что до основы вербовки, то она благоприятная: Шильбаум-младший занимается противозаконным абортированием. Поди, уж половину Большого театра «выскоблил».
— Ну, докладывай, Вульф Лейбович, всем ли балеринам Большого перевязал фаллопиевы трубы? — верхние пуговки гимнастерки у полковника расстегнуты, погоны отливают золотом, сапожки шевровые отсвечивают агатовым блеском. Времени — десятый час вечера. Полковник еще не пьян, но очень навеселе. Достал из серванта бутылку грузинского коньяка, разлил по фужерам янтарную жидкость, коротко приказал сидевшему напротив Шильбауму: