Ага, литерный прошел, значит двенадцать часов двадцать минут. Обед скоро. По этому показателю наши славные железнодорожники уже наступали на пятки педантичным немцам. И вообще о железнодорожниках той поры ходят настоящие легенды, словно о былинных богатырях. Старый машинист, водивший бронепоезда еще в гражданскую, убежденный коммунист Степан Иванович Акшин, например, на политбюро депо ставил на четыре кости все руководство. Воспитывал молодых лысоватых начальников, как надо правильно без загибов проводить в жизнь генеральную линию партии. И прислушивались к его словам, потому что знали, Иваныч по делу говорит.
Из тюрьмы людей вытаскивал, ибо чувствовал, за ним правда, а не за доносчиками. За свои слова и убеждения отвечал. И погиб, как герой. В августе 1941 года, выводил из под обстрела состав с ранеными солдатами. Пулеметная очередь с пикировщика разорвала ему грудную клетку. Помощник погиб на месте. А Степан Иванович держался на ногах, пока не вывел эшелон в безопасное место. Упал, и сказал кочегару:
«Леня, не могу больше. Веди сам. Помираю». Вот такие люди и есть соль нашей России. А посади его в тюрьму, он и там человеком останется. А главное, очередного сексота Ветрова из этой породы людей не сделать.
Убить можно, а согнуть – вряд ли.
Пожилой, но еще крепкий проводник в ладной форме улыбнулся Карповскому, ну, как прям, родного брата увидел.
– Ваше место товарищ, аккурат рядом с моим постом. Так, что по соседски, за чаем обращайтесь. И сахар у нас имеется. Для хороших людей не жалко.
– Спасибо, спасибо…- растрогался Сергей Николаевич. Немного отвыкший от такого вежливого обхождения. В тюрьме все больше команды в ходу – стоять, лицом к стене, руки за спину, загноблю падла! Вагон быстро наполнился пассажирами. Началась обычная суета. Шум, гам, грохот, расталкивание по полкам баулов, чемоданов, сидоров, корзинок. Потом это стихает и все ждут отправления. По своему, это волнующий момент. Есть все таки в этом своя романтика. На какой момент пассажиры сплачиваются, вливаются в братство путешественников. Очень быстро знакомятся, и, начинаются неспешные разговоры о житье – бытье, о горестях и радостях.
Уже давно психологи установили, что такое общение по своей эффективности превосходит продвинутый психотренинг. В купе, за совместной трапезой, порой под бутылочку, под неспешный разговор под стук колес, безо всякого усилия и насилия выплескивается наружу то, что пряталось все это время под черепной коробкой. Маскировалось. И посоветуют тебе, и, примут близко к сердцу печаль твою, разделят горе твое. Точно так же как и ты сам поддержишь собеседника в сложный момент его жизни. А когда компания добрая образуется, то и расстаются чуть ли не слезами. Сойдешь с поезда, а на душе легче, будто груз тяжелый сбросил. А коль пассажирка очаровательная попадется, да в душу западет, тут уж долго будешь помнить. Годы пройдут, а образ очаровательной незнакомки перед глазами так и колышется. Не случайно же прожженный жучара, морда чекистская Якимов предложил для Карпинского такой вариант врастания в среду после нескольких лет отсидки. Пока едет, по дороге, глядишь малость отмякнет.