Я такой пример не зря привел, вы, наверное, поймете его и перенесете на любую систему, в том числе на нашу. Киев — столица Советской Украины, большой город, определенный статус. Согласен, после Луцка, да еще и тридцать лет назад, — это существенное повышение. Вот только многие из моих коллег считали (да и сейчас считают) Киев таким себе провинциальным городком, чуть больше Луцка, или того же Львова, или там Житомира. По статусу для большей части моих коллег он мало чем отличается от других областных центров, вот и воспринимается как чуть более просторная и удобная стартовая площадка, откуда проще прыгнуть дальше, например в Москву. Вас удивляют мои слова? Напрасно, я в отставке давно, но мое мнение коллеги и так знают: добросовестно надо работать везде, куда бы тебя ни назначили. Ведь и здесь, в Киеве, и там, на Западной Украине, и в Ленинграде, и в Москве мы делаем одно дело и работаем для одной страны. То есть боремся с ее врагами. Да. Ну, а есть коллеги, которые просто, извините за выражение, сачкуют — считают, что здесь, так сказать, в провинции, и стараться не надо, и перспектив особенных нет.
Это я вам так подробно объясняю, чтобы вы поняли: я, когда меня перевели в Киев после успешной операции по ликвидации группы так называемого Остапа, или Червоного, на самом деле ничего большего не хотел. Наоборот, нигде, кроме Киева, я себя не видел тогда и не вижу теперь. Можно сказать, я в некоторой степени даже благодарен Червоному и вообще всем тем так называемым повстанцам — ведь благодаря работе с ними я получил повышение и перебрался, точнее, вернулся в Киев. Это же родной мой город.
Наши корни в Бердичеве, но там у меня родственников уже не осталось. Моему отцу удалось сделать блестящую для царского времени карьеру на государственной службе. Помогла удачная женитьба на дочери влиятельного киевского чиновника, а отец взял фамилию жены, то есть я ношу фамилию своей матери.
Примечание Клима Рогозного: Вероятно, отец Льва Доброхотова был выкрестом, то есть принял христианство, перекрестившись из иудейской веры в православие. Искать сведения о родословной Доброхотова вряд ли нужно, но тот факт, что он взял фамилию жены, подтверждает эту догадку. К тому же влиятельный чиновник не одобрил бы брака дочери с молодым человеком, который ничего не стоит, занимает никчемную должность и не имеет серьезных перспектив. Но, если вспомнить, что в российской империи существовал антисемитизм, такие перспективы появлялись — разумеется, со многими оговорками — только перед теми евреями, которые выкрестились в православие. В то время смена фамилии могла стать для отца Доброхотова очередным шагом к восхождению по карьерной лестнице.