— В полдень, — прошептал он.
— В полдень, мамуля. Чао.
Рита положила трубку на стол.
— Тысячу лет? — спросил он.
— Приходится идти на уступки, на маленькую ложь, — вздохнула она. — Чего не сделаешь ради любви? Так все-таки… любви?
— А как ты думаешь сама?
— Положительно. Сам бы мог догадаться.
Днем позже они вернулись в город, в его квартиру. Едва Рита вошла в гостиную, как остановилась и, точно забыв сразу обо всем, обратилась к самой светлой из стен, где не было мебели. Зато она превратилась в маленькую галерею — едва ли не до потолка. Эта стена открывала свой мир, мир ангелов и причудливых деревьев, тянувшихся к солнцу, цветов и подсолнухов…
Такой, завороженной, точно вслушивающейся в шепот тростника у никем не виданных озер, листвы и ветра, он и застал ее, войдя с шампанским и двумя бокалами на тонких длинных ножках.
— Дима, — тихо проговорила она.
— Да?
— Что это за художник? Кто он?
— Так, один молодой человек…
— Ведь он очень талантлив.
— Я знаю.
— А где он живет?
— В пригороде.
— У нас?
— Да.
— Как его зовут?
— Илья Иноков, он еще почти юноша.
— Илья Иноков, — разглядывая полотна, тихо проговорила Рита. — Ты все время делаешь чудеса. А сегодня открыл для меня мир этого художника. Ангелы и подсолнухи, надо же. — Она взглянула ему в глаза. — Ты… волшебник?
Савинов поставил бокалы на стол, улыбнулся.
— Так тебе нравятся его картины? — спросил он, открывая бутылку.
— Я просто влюбилась в них. — Рита пристально посмотрела на него. — Ты, кажется, тоже?
Он кивнул:
— Иначе бы их здесь не было.
— Наверное, это действительно родство душ, — неожиданно проговорила Рита. — Я о нас с тобой…
— Понимаю, — он сделал последнее усилие, чтобы открыть пробку.
— Я даже боюсь этой близости, есть во всем этом что-то фантастическое, нереальное. Даже страшно поверить. Ты знаешь меня всю, и не только мою душу, но и тело. Все, что я люблю, как люблю. Ты знаешь обо мне все, даже то, что я не сразу бы открыла тебе. Такого просто не может быть, но это происходит со мной. С нами. Как? Почему? — Она развела руками. — Знаешь, ты точно демон, пришедший ко мне… Прости, но иногда, в какие-то минуты, мне действительно становится страшно. Точно мы уже были знакомы когда-то. И тогда мне хочется убежать, спрятаться от тебя… Смешно, правда?
Он неловко улыбнулся, в какой-то момент рука его ослабла, и пробка, выстрелив в ладонь, потащила за собой пену. Столик из темного стекла был залит, лужи шампанского пенились повсюду. Половина его дорогого английского костюма намокла. Рита, в первый момент вздрогнув, теперь сокрушенно покачала головой: