Развернувшись сержант скрылся в кабинете.
Клепиков подмигнул Лученкову.
«Ну как я его сделал»?
Повернулся к охраннику.
— Чего торчишь как прыщ на залупе? Не слыхал, что товарищ сержант приказал? А ну спрячь плётку, пока товарищу надзорному прокурору не пожаловался!
— Який він тобі товариш, воша тюремна?!
— Сейчас узнаешь! — Довольный Клепиков шагнул за дверь.
Через минуту выскочил обратно с просветлённым лицом. На нём была печать прежнего нахальства отпетого жулика.
Весело оскалился караульному:
— Смирно! Как стоишь перед бойцом Красной армии, рожа мусорская? Забыл о том, что товарищ Сталин сказал? Незаменимых у нас нет. Я уже договорился! Пойдёшь, в рот меня толкать, завтра улицу мести, а я вместо тебя вертухаем!
Пока караульный осмысливая сказанное хлопал глазами, Клёпа испарился.
* * *
Новое построение объявили часа через полтора.
Начальственный тенорок распоряжался:
— Всем сдать казённое имущество. Одеяла, простыни — не тащить… У кого вторые сапоги или ботинки — забрать! Ножи, финки, заточки — изъять! Все сидора проверить!
Прямо перед вахтой начался шмон.
Конвойные перебирали вещи, забирали то, что им нравилось. Будущие штрафники кто матерился, кто жалобно упрашивал…
— Да мы же на фронт, имейте совесть…
— Шо-ооо?.. У нас здесь тоже свой фронт!
— Вы что творите суки рваные!? Последнее забираете!
— Молчи, падло! Там тебя оденут.
— Ага! Оденут и обуют. Немец скоро всем деревянный бушлат приготовит.
Выкрики. — Матерщина. — Лай собак. Арестанты переговариваются вполголоса.
— Вот суки! Наверное и с мёртвых исподнее снимать будут!
Один из конвоиров кивнул на Гулыгу деловито сказал другому, с ефрейторскими лычками:
— Выведи этого. У него прохаря хромовые.
Ефрейтор глянул мельком, отвернулся.
— Оставь. Он из воров. Ты же не хочешь получить приблуду в бочину?
Из штабного барака вышел майор Борисюк, по-хозяйски оглядел заключённых, смахнув с рукава шинели ворсинку, и поманил ладонью капитана. Сухо сказал:
— Списки готовы. Можете забирать людей.
Оба офицера расписались на подставленной капитаном планшетке: «Сдал», «Принял».
На прощанье Борисюк бросил, ничуть не озаботясь тем, что его слышат передние ряды заключённых.
— Напрасная трата денег на кормежку и перевозку, капитан. Я бы прямо здесь их — шлёпнул. Вывел бы дармоедов в тайгу и пострелял. Не вынимая папиросы изо рта!
Капитан козырнул, потом сказал безразличным голосом:
— Это у вас они дармоеды. А у нас — солдаты.
Майор в ответ с брезгливым выражением лица небрежно махнул рукой, медленно пошёл обратно.
Капитан проводил грузную фигуру глазами, внезапно озлобясь крикнул: