Мое внимание привлекла девушка в коротком пальто, что стояла у входа ко мне спиной. Ее плечи вздрагивали, как будто она плакала. При этом она старалась стоять к тем, кто подходил к зданию, спиной, чтобы не видели ее лица. Гордая.
Окинув восхищенным взглядом ее фигурку, а она была хороша, я подошел и, на секунду задумавшись, обдумывая слова, грубовато спросил:
— Чего ревешь? Обидел кто?
Тут не нужно заводить политесы, грубые вопросы, игнорирование всего остального, и тогда можно вывести девушку из грустного состояния — встряхнется, чтобы ответить грубияну.
— Это мое дело, — ответила та.
«О-о-о, и голосок восхитительный», — подумал я и продолжил:
— Так чего ревешь-то, ноготь сломала?
— Выгнали меня. Пять лет училась, и выгнали.
— Учишься, что ль, плохо? Удовица?
— Хорошо я училась, отца арестовали, вот и выгнали. Дочь врага народа, — снова заплакала та.
— Подожди, — тряхнул я головой в непонимании. — Товарищ Сталин же сказал, что дети за родителей не отвечают. Ты-то тут при чем?
— Ты это им скажи, — всхлипнула девушка и обернулась.
На меня взглянули прекрасные, хоть и слегка покрасневшие глаза ярко-голубого цвета, из-под теплого вязаного берета выбивалась светлая челка. Красивые и правильные черты лица тоже привлекали внимание, особенно губы кораллового цвета, которые девушка в данный момент покусывала. А что видела она? Парнишку в высоких сапогах, обычных штанах и летной куртке с кепкой на голове, причем лет на пять младше ее самой. Сегодня я был не по форме.
— Скажем, — кивнул я. — Выпуск у тебя когда?
— Уже. У нас ускоренный выпуск, другие сдали и получили направление, кто на фронт, а кто и в больницы. А мне отказали, хотя я все на отлично сдала, только документы не получила. Не дают. Это Константин все, из комсомольской ячейки.
— Ясно, — подхватив девушку под локоть, я повел ее в здание, не обращая внимания на попытки вырваться. А потом судорожные попытки привести себя в порядок. — Сама как, спортом занимаешься?
— Лыжница, третье место по институту заняла.
— Это хорошо, — согласился я, отпуская ее. Мы дошли до лестницы на второй этаж. Шли уроки, поэтому коридоры были пусты. — Кто тебя курировал?
— Профессор Лебедев.
— Он сейчас тут?
— Да я с ним разговаривала, но он ничем не может помочь. Константин — сын декана.
— Где он сейчас?
— В третьей аудитории, — вздохнув, ответила девушка, она уже поняла, что мой напор ей не преодолеть. — Пара у него.
— Показывай, где это.
Мы прошли мимо лестницы и, углубившись в один из коридоров, остановились у двери в очередную аудиторию.
— Тут.
— Это хорошо, что тут, — ответил я и, постучавшись, открыл дверь и прошел в аудиторию. Девушка не соврала, действительно шел урок. Почти все парты были заняты, а у большой доски стоял пожилой невысокий дядечка с бородкой.