Уолтер сидел, борясь со знанием, что нечто внутри него исчезает – как будто змея заглатывает собственный хвост, когда ненасытные челюсти и следующие за ними мускулистые кольца уже начинают переваривать и превращать в ничто поглощенные ткани своего собственного хвоста. Но это не имело смысла! Он не знал, что именно происходит, или почему, или где, или как. Он только чувствовал некое ощущение сродни боли, которое в то же время болью не являлось. Где-то внутри него все шло кругом, клубилось и перемешивалось, но Уолтер не имел понятия, какое название, или функцию, или реакцию связать с этим. И все приходили и приходили воспоминания о том экстазе, к которому он постоянно стремился, который хотел испытывать вновь и вновь. И у этого экстаза было имя: Я-Уолтер. Он, Уолтер, служил Я-Уолтеру.
Он издал раздраженное ворчание и провел рукой по охваченному болью лбу, одновременно зажмурившись и стиснув зубы.
– Уолтер! Уолтер! Что с тобой? – окликнула его Джесс.
Уолтер уставился на нее затуманенным, рассеянным взором.
– Голова болит, – сказал он. – Я смотрел в словаре слово «экстаз».
– Это интересное слово. Почему ты решил его посмотреть?
– Я ощущаю экстаз, когда становлюсь Я-Уолтером.
– Расскажи мне сначала, что, по-твоему, означает «экстаз».
– Это когда я поднимаюсь над собой в таком сильном наслаждении, что жажду его повторения снова, и снова, и снова.
– Это реакция внутри твоего тела? Части твоего тела?
– Нет, оно принадлежит духу.
– Когда наступает экстаз?
– Когда я становлюсь Я-Уолтером.
«Регрессирует он или прогрессирует?» – в растерянности спросила себя Джесс.
– Расскажи мне, из чего состоит экстаз, кто такой Я-Уолтер.
– Он наступает, когда я наблюдаю, как в чьих-то глазах гаснет искра жизни, – сказал Уолтер, и единственной эмоцией в его голосе было легкое наслаждение. – Но потребовалось некоторое время, чтобы найти верный способ.
– Что это за верный способ?
– Я обхватываю руками горло и сжимаю, а сам тем временем либо сижу, либо лежу сверху. Тогда эти глаза очень близко, я могу в них всматриваться и наблюдать, как жизнь покидает их. – Он говорил лихорадочно, торопясь со своим объяснением, похоже, забыв, что перед ним Джесс. – Я могу выбираться отсюда и возвращаться, я украл мотоцикл. О, как у меня болит голова! Я нахожу их спящими, я обхватываю руками их шеи и выдавливаю из них жизнь. Экстаз!
Раздавшийся вопль Джесс резко оборвал все разговоры в кафетерии; все лица повернулись в сторону доктора Уэйнфлит, которая стояла на ногах и выла, как собака, и Уолтера Дженкинса, который растерянно и неуклюже пытался подняться со стула.