Он стоял в дверях с глупой ухмылкой на роже, потом раскинул руки в стороны, точно хотел продемонстрировать форму, и спросил:
— Ну что, нравится, Марти?
Я не сразу его узнал. Черт, когда я в последний раз видел мальчонку, еще война не кончилась, и в ту пору ему было лет двенадцать. Улыбка на его лице увяла, и он спросил:
— Марти, ты что, не помнишь меня?
Мольба в его голосе сразу промыла мне глаза. Я вскочил и потряс ему руку.
— Лоуренс, малыш! С чего это ты вдруг решил, будто я тебя не помню? Я просто глазам своим не поверил сначала. Проходи, садись. Где это ты раздобыл значок?
Он всегда был слабым, болезненным мальчиком, а теперь выглядел окрепшим, подтянутым — как боксер в весе пера. На воротнике блестели золотые буквы В и П — вспомогательная полиция.
Он, довольный, уселся напротив меня.
— Ну, я еще не совсем полицейский. Я в отряде гражданской обороны и нас берут на патрулирование по нескольку часов в неделю — для нас это своего рода практика на случай какого-нибудь чрезвычайного происшествия, ну там, скажем, в случае бомбардировки или еще чего. Но осенью я уже буду сдавать норму по физподготовке для полицейских. Я для этого много тренировался — каждый день ходил в спортзал колледжа.
Малыш всю жизнь, сколько я его помню, мечтал накачать себе стальные бицепсы и стать полицейским.
— А как мама?
— У нее все хорошо. Ты слышал, она снова вышла замуж?
— Да-да, слышал, конечно. Сразу после войны, за какого-то чайника, который работал с ней на авиационном заводе. Надеюсь, она с ним счастлива. Дот со мной жилось не сладко.
— Мама тебя никогда не понимала, — сказал Лоуренс. Голос у него был глубокий и красивый, и, присмотревшись к его глазам, можно было сразу понять, что он уже давно не мальчишка, а мужчина. — Марти, извини, что я к тебе зашел так поздно, но я просто приписан к этому участку и… я подумал, ты еще не спишь.
— Я никогда не ложусь раньше трех-четырех утра. В последнее время я ел какую-то дрянь и у меня что-то нелады с пищеварением. Желудок болит, заснуть не могу… Так, говоришь, ты учишься в колледже?
Он кивнул.
— В юридическом. Я хотел пойти работать, а учиться на вечернем, да мама — так здорово! — настояла, чтобы я пошел на дневное.
— А что это ты нацепил самодельный полицейский значок?
Он зарделся.
— Ну, это я подумал, что с ним мне легче будет почувствовать себя полицейским, а когда сдам экзамены — стану настоящим…
— Ты же на стряпчего учишься — зачем тебе становиться полицейским?
Он весело улыбнулся, точно я удачно сострил.
— С фамилией Бонд кем бы я еще мог стать? Ребята в отделении, кадровые полицейские, спрашивали, не твой ли я родственник.