— Знаешь, Марти, мы с тобой ладим потому, что мы никогда не суем нос в чужие дела, так что если я что-нибудь не то начну говорить, ты мне сразу скажи! Я тебе должен заметить, ты себя странно ведешь.
— Что значит странно?
— Ты мне зубы не заговаривай. Марти. Мистер Кинг кипит просто, хотел с тобой поговорить — так он себе всю ладонь отшиб, когда стучал тебе в дверь.
— Передай мистеру Кингу, у меня, возможно, скоро появится высокая цель в жизни — раскроить его лисью харю!
Водянистые глазки Дьюи заморгали.
— Нашел другую работу?
— Нет.
— Я тебе скажу, Марти, у нас в отеле дела идут очень неплохо, я бы не советовал тебе терять такое место. Они ведь тут же наймут другого. Счастье твое, что вчера все закончилось хорошо. Да, и еще, тебе звонил доктор Дюпре — три раза за последний час. Должен сказать, он на тебя сердит.
— Слушай, пока у меня такой замечательный кореш, как ты, Дьюи, о чем мне еще беспокоиться! — бросил я, выходя на улицу.
В кафе на углу я съел два сэндвича с пастрами и выпил апельсинового сока. Мой желудок наконец-то успокоился, и я повеселел. Какой же я был осел, что не подумал раньше о снотворных таблетках. Надо было просто снять комнату в отеле на окраине, где меня никто не знает. Повешу на дверь табличку «Просьба не беспокоить». Проваляюсь там пятнадцать часов кряду — и цель достигнута.
Я себя чувствовал так хорошо, что даже посмеялся над скабрезным анекдотом официантки — она мне его рассказывала каждый день на протяжении уже многих недель — и чуть не довел ее до сердечного приступа, дав целых полдоллара на чай.
У меня было без малого три тысячи в банковском депозитарии и еще примерно тысчонка на счету. Надо было кому-то оставить эти деньги. Завещать их Лоуренсу было бессмысленно: парню не суждено было научится правильному отношению к «зеленым». С Фло случилась бы истерика от любой оставленной ей суммы. Вот кому нужны были бабки, так это Барбаре, но в любом случае они пошли бы Гарольду-сутенеру на покупку нового автомобиля. И все же стоило составить какое-никакое завещание, чтобы мои сбережения не прикарманили какие-нибудь мерзкие кузины из Атлантик-Сити, если они еще живы. В последний раз я видел их, когда мне исполнился двадцать один год, они мне тогда подарили какую-то говенную булавку для галстука.
Я долго бродил по улицам, пока не нашел машинописное бюро с прыщавой девицей-машинисткой. Я продиктовал краткое завещание, согласно которому Лоуренс получал все мои деньги с условием, что он купит Дьюи баррель дешевого вина. Я спросил у девицы, не является ли она по совместительству и нотариусом, но она мне сказала, что завещания не обязательно заверять у нотариуса — достаточно иметь двух свидетелей.