Я пососал сигару — она затухла. Раскурив ее вновь, я спросил:
— Но как же Кислы и Фодор попали в Штаты?
— Может быть, въехали по туристической визе, а может быть, нелегально перешли границу. А может быть, они были секретными агентами.
— Это как понимать? — изумился я. — Вы что же, обвиняете дядю Сэма в грязных делишках?
На губах у Жака появилась усталая улыбка.
— Я вовсе не собираюсь оскорблять вашу страну. Если угодно, я глубоко уважаю Соединенные Штаты. Я имею в виду вот что: если предположить, что эти люди участвовали в бойне и если они совершили это с ведома армейского командования, то их могли просто обменять. Услуга за услугу. В наше время по всем миру то тут, то там вспыхивают грязные войны, в которые втянуты сверхдержавы. Вам известно, что ЦРУ имеет возможность ежегодно оформлять въезд в США ста иностранцам в обход всех квот и визовых формальностей? Та же система и во Франции. Так что если я, предположим, высокий армейский чин, прошу американское правительство оказать мне некую услугу и впустить в страну трех человек, никто не станет задавать никаких вопросов. В обмен на это французское правительство разрешит въехать во Францию нескольким американцам. И опять же никто ни о чем не станет спрашивать. Короче говоря, Вашингтон даже не знает об алжирском прошлом Кислы и Фодора и не интересуется этим вопросом. Но все это лишь мои догадки.
— А если предположить, что вы нашли дневник и там говорится, что в массовом убийстве повинны французы? Что вы сделаете с этим дневником? — задавая этот вопрос, я хотел увидеть его реакцию.
— Что бы ни утверждалось в дневнике, это не имеет значения. Там должны фигурировать доказательства того, что в преступлении замешана французская сторона. Если же такие доказательства там есть, то уверяю вас, что мы, либералы, воспользуемся этим дневником для того, чтобы изгнать профашистские элементы из нашего правительства. Мы будем настаивать на наказании виновных. Разумеется, если дневник окажется в руках наших политических противников, они его тут же уничтожат.
— А если он попадет к алжирцам?
Жак пожал плечами.
— Месье Маус, алжирцы, как и французы — да и все нации — состоят из самых разных политических групп. Тут все будет зависеть от содержания дневника и от того, к кому именно он попадет. Поймите, нет хороших и плохих стран. Что касается нас, то мы, умеренные либералы, не преследуем никаких эгоистических интересов. Мое убеждение: какими бы помыслами, низменными или высокими, ни руководствовались исполнители этой бойни, они совершили страшное преступление. И виновные — будь то французы, или алжирцы, или марсиане — должны понести заслуженное наказание. Чтобы в будущем подобные преступления были невозможны.