– Ты не ответственна за исчезновение Трэвиса.
– Люди всегда так говорят в подобных случаях? – Она спрятала лицо у него на груди. – А что, если я все же виновата?
Итак, она до сих пор сомневается. Он поспешил разуверить ее.
– Это не имеет отношения к тебе, а лишь к мальчику-подростку, ставшему свидетелем смерти матери. Которая к тому же являлась алкоголичкой. У меня самого мать тоже не подарок, – признался он. – Что, если бы ты приходила к Трэвису каждый день, а он все равно сбежал бы?
В ее глазах сверкнули слезы.
– Он мой брат.
– Он взрослый человек, Эва.
– Ему было всего восемнадцать. Совсем ребенок. Да еще и страдающий паническим синдромом и депрессией.
– Он ведь лечился, не так ли?
– Да, и тем не менее почему он сбежал?
К этому вопросу они будут возвращаться снова и снова.
– Только Трэвис знает ответ.
Она замолчала и принялась пощипывать обивку дивана. Маршалл собрал посуду на поднос и выставил за дверь номера. Вернувшись, протянул Эве руку:
– Идем.
Она воззрилась на него широко распахнутыми глазами:
– Куда?
– Провожу тебя домой, в автобус. Думаю, тебе лучше находиться в окружении привычных вещей.
Эва не стала спорить, вложила свою руку в его, последовала за ним.
– На самом деле это не дом. И большинство вещей не мои.
Как ни странно, эти печальные слова всколыхнули в его душе надежду. Если она не привязана к автобусу, возможно, у него есть шанс превратиться в часть ее мира.
Сняв ботинок, он поставил его в дверной косяк, чтобы дверь не захлопнулась.
Автопарковка почти пустовала. Маршалл придержал для Эвы дверь, прошел вслед за ней в спальню. Она не обернулась, не стала возражать, приняв его присутствие как должное.
Он вложил ей в руку магнитную карту от своего номера.
– Позавтракаем на балконе в восемь утра?
– Хорошо.
И откинул одеяло на кровати. Она послушно легла, он укрыл ее, туго подоткнув одеяло.
– В случившемся нет твоей вины, Эва.
Он станет повторять ей эти слова каждый день до конца жизни, если понадобится.
Она кивнула, правда, не потому, что поверила ему. Склонившись над ней, Маршалл оказался в опасной близости от ее губ, но в последний момент поборол искушение и чмокнул ее в горячий лоб.
– Завтрак в восемь.
Эва не сказала, что согласна, даже не кивнула, но глаза светились обещанием, поэтому он выключил свет и вышел из автобуса. На всякий случай подергал ручку, проверяя, заперта ли дверь, после чего удалился.
В душе поднималась волна протеста против необходимости оставлять ее на ночевку в автобусе, но она взрослая женщина, в состоянии позаботиться о себе, уже год ведет кочевой образ жизни. Он не имеет права обращаться с ней, как с ребенком, потому лишь, что она поделилась с ним болезненными детскими воспоминаниями.